Единственной целью Скиннера было вызвать у врага стыдливый румянец. И он этой цели добился. Шеннон закатила глаза, неразборчиво буркнула и погрузилась в бумаги.
– Да, с нами ходят де… девушки, – отвечал Брайан, косясь на Шеннон, которая раздраженно листала отчет.
– Шустренькие как пить дать! – постулировал Скиннер.
Кибби замешкался, опасаясь каким-то неясным и глубоко пошлым образом скомпрометировать чистую Люси.
– Ну… Я не знаю… нельзя так…
Скиннер поджал губы, и на его скулах, как показалось Кибби, выступили пятна зловещего нечеловеческого цвета.
– Но вдуть-то им можно?
Шеннон посмотрела сперва на Кибби, затем на Скиннера; в ее взгляде ясно читалась команда: «Свободны оба!» Скиннер в ответ протестующе развел руками.
– С нами ходят нормальные девчонки! – заявил Брайан чуть ли не агрессивно и даже почувствовал, что на миг обрел над противником моральное превосходство.
– Ты хоть одну трахнул? – с каменной серьезностью допрашивал Скиннер. – Отвечай, да или нет?
Кибби отвернулся с гримасой отвращения, неуклюже пытаясь спрятать позорную невинность под маской оскорбленной нравственности. Шеннон фыркнула, резко встала и удалилась к стеллажам, покачивая головой. На выручку Скиннеру пришел Колин Макги, который ухмыльнулся и поднял брови, взяв на себя роль зрителя взамен Шеннон.
– В чем дело, Брай? – продолжал воодушевленный Скиннер. – Нормальный житейский вопрос, чего стесняться? Засадил ли ты хоть одной девчонке из своего клуба?
– Не твое дело!!! – выпалил Кибби и стремглав умчался в туалет, по пути едва не сбив возвращавшуюся на место Шеннон.
– Задел его за живое, – пожал плечами Скиннер.
Шеннон нахмурилась. Кибби был занудой, конечно, но в общем неплохим парнем, хотя и слишком наивным.
– Ну хватит тебе, Дэнни.
Скиннер в ответ сально подмигнул, и она, к своему неудовольствию, почувствовала медленный укол желания. Дурацкие пьяные ласки на вечеринке в управлении жилищного строительства! Ерунда из разряда ничего не значащих случайностей, о которых стараешься забыть, да не дают многозначительные взгляды из-под выгнутой брови. Скиннер тоже ощутил проскочившую искру, и ему сделалось стыдно. Он вел себя как полный идиот. Правда, отношения с Кей расклеились после его рождественских выходок, но он все равно ее любил. А вот у Кибби никого нет, подумал он со злорадством. И примирительно заключил:
– Да ладно, ничего такого, что парню двадцать один год, а он еще девственник. Всякое бывает.
Скиннер ни на минуту не оставлял Брайана Кибби в покое. Если в офисе его нападки носили характер псевдодружеских подначек, оттененных презрительным превосходством, то на курсах повышения квалификации в местном колледже, где они готовились получить сертификаты специалистов общественного здравоохранения, Скиннер пускался во все тяжкие. В неформальной обстановке, в окружении благодарных зрителей, он блистал и жалил без сожаления, всячески оскорбляя, унижая и притесняя робкого и некрасноречивого Кибби. Доходило до того, что в оживленных местах, например в столовой во время обеденного перерыва, Брайан боялся даже лишний раз рот открыть, чтобы ненароком не привлечь внимания своего мучителя. Остальные студенты либо охотно ассистировали, либо исполняли роли пассивных статистов: никто не хотел перейти Скиннеру дорогу и отведать его острого как бритва языка.
У Скиннерова языка, однако, была и другая сторона, мягкая и обольстительная, к которой Кибби испытывал черную зависть, по накалу не уступающую его ужасу перед режущей стороной. Практически все женщины, служащие в управе, не говоря уже о студентках колледжа, в той или иной форме испытали на себе сладкие чары этого языка, ибо его обладатель считал своим долгом с каждой проходящей юбки содрать дань в виде улыбочки, кивка или фривольного замечания.
Чем больше времени Скиннер проводил в обществе Брайана Кибби, тем глубже и горячей становилась его брезгливая ненависть, пугающая и необъяснимая, и наконец дело зашло так далеко, что, казалось, терпению наступил предел; нарыв грозил прорваться в любую минуту. Однако тут произошло событие, взметнувшее жар страстей еще круче, до немыслимых ранее высот.
Обручальное кольцо, приготовленное для Кей Баллантайн, жгло Дэнни Скиннеру карман. Было холодное воскресное утро. С моря посвистывал свежий северный бриз, что не мешало горожанам оживленно сновать по улицам, исследуя соблазны январских распродаж.
– Хочешь, это… прогуляемся в парке? – предложил Скиннер своей подруге.