Ощущения были странными. Тело будто бы погрузили в воду, движения давались медленно и с трудом. Заннинс не успевал анализировать происходящее вокруг, события заставляли его удивляться одно за другим.
Из рук военных неведомая сила выдрала оружие. Винтовки резво взлетели верх, точно ракеты и врезались в потолок, разбив большой кусок зеркального покрытия. Зиг подумал о том, что надо бы прикрыть голову, но пока его рука продиралась сквозь ставшим таким густым воздух, он сумел рассмотреть, что бывшие некогда оружием черные искорёженные блямбы, намертво прилипли, буквально впечатались в потолок, промяв его.
Воткнувшийся в землю клинок Лусинэ стремительно покрывался патиной, ржавел. Не прошло и двух ударов сердца, как меч рассыпался в труху на глазах Зига.
Заннинс развернулся. Для этого ему понадобилось чуть больше времени, чем обычно и он успел рассмотреть ошарашенные и растерянные лица мужчин в военной форме. Их реакция смешила и заставляла удовлетворённо и радостно улыбаться. Мало того, что происходящее шло в разрез с любыми теоретическими выкладками, которым учили натасканных бойцов, так ещё и воздух по отношению к ним был не таким благосклонным. Судя по неестественным позам некоторых бойцов, они не могли даже шевельнуть рукой — невидимый саркофаг сковал их полностью.
Ноги слушались неохотно. Зиг шёл точно продираясь сквозь густой кустарник. Тишина наконец перестала давить на уши противным скрипом, сменившись не менее неприятным писком и плачем. Когда через несколько шагов Зиг сумел разглядеть тот кусок поляны, который скрывался от его взглядов за кирпичной стеной, волосы на его затылке шевельнулись.
Все без исключения дети лежали на земле. Зиг ужаснулся, подумав, что они погибли, но банальная логика подсказала ему, что в таком случае издавать этот многоголосый вой было бы некому. Кто-то валялся на спине, кто-то на боку, кто-то пытался сесть, помогая себя руками.
Взгляд не мог не зацепиться за странные чёрные метки, видневшиеся на оголённых частях тела. У кого-то небольшой рисунок, словно бы выведенный тушью можно было заметить на предплечье, у кого-то на лодыжке, а у лежащей совсем близко девочке — прямо на запястье. Дети чесали эти места, били их кулачками, зажимали ладонями, словно это были открытые раны.
Заннинсу потребовалось сделать несколько долгих тягучих шагов прежде чем он догадался, что это означало. Это были вживлённые в тела детей импланты — технические устройства, позволяющие лучше подстроиться под пара-магический фон. Под их кожей находились те самые штуки, которые и позволяли им метать руками молнии или отбрасывать людей на несколько метров силой мысли. Судя по всему, импланты вышли из строя разом у всех. Более того — технические игрушки не просто сломались — они перегорели, оставляя сильные ожоги, татуировками проступившие сквозь кожу.
Посреди этого кошмара, похожего на глюценогенный бред, стояла Лилиан. Девушка не смотрела на Зига, будто в смущении опустив глаза. Едва заметное золотистое свечение окутывающее её, стремительно гасло.
В отдалении на ноги медленно поднимался Лихановский. Заторможено размахивая руками, доктор раскрывал рот, и указывал на Лилиан, видимо пытаясь что-то объяснить. Заннинс скользнул по литернацу взглядом и продолжил продираться сквозь невидимый липкий кисель. Наверняка Лихановский пытался высказать нечто в духе: “Видишь, я же говорил!”. Заннинсу было всё равно.
До этого он никогда не видел свою сестру в подобном состоянии, да и всегда боялся предположить, что дикие фантазии окружающих по поводу странных способностей Лилиан окажутся правдой. Зная о том, что Лилиан пришлось нелегко, Заннинс будто бы пытался отгородиться от мыли о том, что с ней делали в секретном исследовательском центре Литеранса.
Все странности старался списать на случайность, игру фантазии. И вот чем оно обернулось.
Отчаяние придавало решимости, Зигу не терпелось продраться сквозь странную густую преграду, подбежать к сестре. В детстве он тоже старался не обращать внимания на особые способности девочки, тогда ещё вписывающиеся в привычные человеческие рамки. Она была не по годам развита и умна, но брат предпочитал игнорировать это, не воспринимал Лили всерьёз.
Может именно из-за этого Лилиан и решила уехать в Литеранс.