— Протестую! — вскочила с места Кела. — Из какой же части видео это следует?
Времени для подготовки у Лейк было немного. О том, что Зига взяли под стражу ей сообщили только вчера. Ночь она провела, копаясь в материалах дела, но и за такой короткий срок девушка успела раз семь просмотреть все отрезки видео, где мелькал Зиг.
Мужчина сложил на груди руки и ухмыльнулся, ожидая от девушки продолжения. Кела не стала заставлять себя ждать:
— Охрана аэропорта позволила совершенно незнакомому человеку попасть в служебные помещения, где, кстати, нет видеокамер. А из-за этого мы не можем утверждать наверняка, что же там произошло. На записи видно только выбегающих из комнаты людей.
— В отчётах службы безопасности чёрным-по-белому сказано, что упомянутый вами “незнакомец” — это представитель спецслужб, чьи полномочия не являются предметом нашего…
— Этот человек — похититель и наёмный убийца! — перебила мужчину Кела. — Уважаемый суд, — девушка повернулась к судье. Пальцы Лейк несколько раз ударили по экрану стола. — То, что вы видите — взято из архивов Алькурд Пардес. Здесь вся имеющаяся информация об этом человеке.
По большому монитору поползли строки, мгновенно привлекая внимание всех присутствующих. (За исключением, разве что, Зига). Вслед за строками в углу экрана появился чёрно-белый набросок лица. Текст состоял в основном из частей отчётов миротворцев, которые успели столкнуться с Кетером. Фоторобот был составлен на основании их же слов. По мнению Келы, портрет совпадал практически на сто процентов.
Государственный обвинитель в буквальном смысле лишился дара речи. Засверкали фотовспышки, навсегда фиксируя это глупое выражение лица, с распахнутым от удивления ртом.
— Более того! — продолжила наступление Кела. — Запись недвусмысленно доказывает, что служба безопасности открыла огонь по подозреваемому не имея на то оснований!
— Не правда! — возразил обвинитель. — В аэропорту были все оповещены о Заннинсе…
— А разве Каталикон вышел из состава ООСБ? — дерзко одёрнула мужчину Кела. Уже привычно, в моменты подобных словесных баталий ей казалось, что все реплики за неё говорит кто-то другой. Кто-то куда более сильный, хладнокровный и уверенный в себе. Мороз сковывал чувства, немели пальцы, а пламя жажды справедливости сжималось до маленького огонька, укрывающегося в левой части груди, под сердцем. — Все страны-участницы Совета безопасности обязаны были провозгласить и поддерживать презумпцию невиновности! Судебное заседание у нас идёт здесь и сейчас! На тот момент его вина не могла быть доказана. А если ещё и учесть, что в итоге нелепые подозрения в колдовстве так и не подтвердились…
— Послушайте, девушка, — прервала судья Келу. Повысив тон, женщина начала немедленно давить авторитетом. — Существуют инструкции…
Голос судьи едва заметно дрогнул, в нём почувствовалась неуверенность. Кела не упустила возможности воспользоваться этим.
— Инструкции? В них сказано, что можно стрелять по безоружным подозреваемым даже без предупреждения?
Судья поджала губы. Она смерила Келу таким тяжёлым, полным отвращения взглядом, что девушка едва нашла в себе силы не опустить глаз. Ей помогла та — другая она. Холодная и беспристрастная. Просыпающаяся лишь в ответственные моменты, и словно бы держащая её за ладонь ледяной, уверенной рукой.
— В связи с этими фактами можно предполагать, что любые дальнейшие действия моего подзащитного можно расценивать, как вынужденные меры, направленные на сохранение собственной жизни и здоровья.
— Но угнан служебный автомобиль, — попытался вставить гособвинитель.
Кела бросила на мужчину испепеляющий взгляд. Его реплика напоминала жалкую попытку поверженного боксера ударить по противнику, лёжа на полу.
— Просмотрите плёнку ещё раз. Там прекрасно видно, что автомобилем управляет крестоносец. Член Ордена, которому по вашим законам разрешено вытворять и не такое.
— Держите себя в руках, — буркнула судья и застучала пальцами по сенсорной панели.
На экран вернулась таблица, по ней поползли строчки. Напротив пунктов обвинения один за одним появлялись красные крестики. Спустя несколько долгих секунд и нескольких обновлений изображения, появилась зелёная надпись: “Оправдать”.
Кела позволила себе слегка улыбнуться, чувствуя лёгкую гордость и драйв от судебных прений. Горячая радость разлилась по телу, девушка почувствовала жар в щеках. Уверенная холодная рука растворилась, исчезла за ненадобностью. Другая Кела — нахальная и расчётливая — ушла, отступила в темноту сознания. Погрузилась в сон, ожидая своего часа, когда в ней снова понадобиться потребность.