— Ладно, — сказал я. — Надеюсь, я могу привести с собой приятеля?
— Можете, — разрешил Ньюком. — И ради всего святого будьте поосторожнее!
22
Mr Smith caught onto the idea of a Press conference with very little trouble. I explained it to him as we walked toward the barrier where the newsmen waited for us.
“You say all these people are communicators,” he said, making sure he had it straight. “We say them something and they say other people. Interpreters, like me.”
“Well, something like that.”
“But all your people talk the same. The mechanism told me one language only.”
С понятием пресс-конференции мистер Смит освоился очень легко. Я объяснил ему, в чем тут соль, по дороге к барьеру, где нас ждали журналисты.
— Значит, они — передатчики, — сказал он, еще раз проверяя, так ли понял. — Вы им нечто говорите, а они говорят другим. Переводчики, как я.
— Да, в этом роде.
— Но ваш народ говорит одинаково. Механизм учил меня одному языку только.
“That was because the one language is all that you would need. But the people of the Earth have many languages. Although that is not the reason for newspapermen. You see, all the people can't be here to listen to what we have to say. “So these newsmen spread the news...”
“News?”
“The things that we have said. Or that other people have said. Things that happen. No matter where anything may happen, there are newsmen there and they spread the word. They keep the world informed.”
— Потому что вам больше и не надо. Но люди на Земле говорят на разных языках. Впрочем, газетчики нужны не поэтому. Понимаете, весь народ сразу не может собраться и выслушать то, что мы хотим сказать. Поэтому задача репортеров распространять новости.
— Новости?
— То, что мы скажем. Или что скажет еще кто-нибудь. Их дело — сообщать обо всем, что происходит. Где бы что ни случилось, репортеры тут как тут — и сразу сообщают. Держат весь мир в курсе событий.
Mr Smith almost danced a jig.
“How wonderful!” he cried.
“What's so wonderful about it?”
“Why, the ingenuity,” said Mr Smith. “The thinking of it up. This way one person talks to all the persons. Everybody knows about him. Everyone hears what he has to talk.”
Смит чуть не пустился в пляс от восторга.
— Как прекрасно! — воскликнул он.
— Что ж тут прекрасного?
— Так изобретательно! Придумать все это! Таким способом один разумный говорит со всеми разумными. Все про него знают. Все слышат, что у него есть сказать.
We reached the barrier and there was quite a crowd of newsmen jammed on the strip of highway on the other side. Some of them were strung along the barrier on either side of the road. As we walked up, the cameramen were busy.
When we came up to the barrier, a lot of men started yelling at us, but someone quickly shushed them, then one man spoke to us.
Вот и барьер, по другую его сторону, на ближайшем клочке шоссе, толпятся репортеры. Цепочка их тянется вправо и влево от полосы асфальта. Мы подходим, а фотографы и кинооператоры без передышки нас снимают.
Наконец мы у самого барьера, с той стороны сразу десятки голосов начинают что-то выкрикивать, но тотчас же кто-то наводит порядок, и тогда заговаривает один:
“I'm Judson Barnes, of Associated Press,” he said. “I suppose you're Carter.”
I told him that I was.
“And this gentleman you have with you?”
“His name is Smith,” I said.
— Я Джадсон Барнс, от Ассошиэйтед Пресс. А вы, очевидно, Картер?
— Он самый.
— А кто этот джентльмен, ваш спутник?
— Его зовут Смит, — сказал я.
“And,” said someone else, “he's just got home from a masquerade.”
“No,” I told them, “he's a humanoid from one of the alternate worlds. He is here to help with negotiations.”
“Howdy, sirs,” said Mr Smith, with massive friendliness.
— Он, видно, прямо с маскарада? — поинтересовался кто-то другой.
— Нет, он — гуманоид с одного из смежных миров. Он будет помогать нам вести переговоры.
— Здравствуйте, сэры, — солидно и дружелюбно промолвил мистер Смит.
Someone howled from the back:
“We can't hear back here.”
“We have a microphone,” said Barnes, “if you don't mind.”
“Toss it here,” I told him.
Из задних рядов кто-то выкрикнул:
— Нам тут не слышно!
— Есть микрофон, — сказав Барнс. — Вы не возражаете?
— Кидайте сюда, — сказал я.
He tossed it and I caught it. The cord trailed through the barrier. I could see where the speakers had been set up to one side of the road.
“And now,” said Barnes, “perhaps we can begin. State filled us in, of course, so we don't need to go over all that you have told them. But there are some questions. I'm sure there are a lot of questions.”
Барнс бросил микрофон, я подхватил его на лету. Провод протянулся сквозь барьер. Со своего места я видел рупоры, установленные на обочине.
— Пожалуй, можно начинать, — сказал Барнс. — От властей мы, понятно, информацию получили, вам незачем повторять все, что вы им раньше рассказывали. Но есть кое-какие вопросы. И даже много вопросов.
A dozen hands went up.
“Just pick out one of them,” said Barnes.
I made a motion toward a great, tall, scrawny man.
Кверху взметнулась добрая дюжина рук.
— Давайте им слово по одному, — предложил Барнс.
Я кивнул долговязому сухопарому субъекту.
“Thank you, sir,” he said. “Caleb Rivers, Kansas City Star. We understand that you represent the—how do you say it?—people, perhaps, the people of this other world. I wonder if you would outline your position in somewhat more detail. Are you an official representative, or an unofficial spokesman, or a sort of go-between? It's not been made quite clear.”
“Very unofficial, I might say. You know about my father?”
— Благодарю вас, сэр. Калеб Риверс, от «Канзас-Сити стар», — представился он. — Насколько мы понимаем, вы сейчас выступаете от лица — как бы это выразиться? — от лица другого народа, от населения другого мира. Не могли бы вы точнее определить свое положением. Выступаете вы как их официальный представитель, или неофициальный оратор, или своего рода посредник? Этого нам пока никто не разъяснил.