— Я отнюдь не официальное лицо. Вы что-нибудь слыхали про моего отца?
“Yes,” said Rivers, “we've been told how he cared for the flowers be found. But you'd agree, wouldn't you, Mr Carter, that this is, to say the least, a rather strange sort of qualification for your role?”
“I have no qualifications at all,” I told him. “I can tell you quite frankly that the aliens probably picked one of the poorest representatives they could have found. There are two things to consider. First, I was the only human who seemed available—I was the only one who went back to visit them. Secondly, and this is important, they don't think, can't think, in the same manner that we do. What might make good sense to them may seem silly so far as we are concerned. On the other hand, our most brilliant logic might be gibberish to them.”
— Да, — сказал Риверс, — нам говорили, что он нашел какие-то цветы и очень заботливо за ними ухаживал. Но согласитесь, мистер Картер, что это, мягко говоря, еще не делает вас пригодным для роли, которую вы сейчас играете.
— Ни для какой я роли не пригоден. Скажу по совести, эти пришельцы вряд ли могли выбрать худшего представителя. Но тут есть два обстоятельства, с которыми волей-неволей надо считаться. Во-первых, кроме меня, никого нет под рукой, я — единственный человек, который побывал в том мире. Во-вторых, и это очень важно, они мыслят не так, как мы, они просто не могут думать по-нашему. То, что с их точки зрения разумно и логично, с нашей, может быть, просто глупо. И наоборот, наши самые блестящие рассуждения могут им показаться вздором.
“I see,” said Rivers. “But despite your frankness in saying you're not qualified to serve, you still are serving. Would you tell us why?”
“There's nothing else I can do,” I said. “The situation has gotten to a point where there had to be an attempt at some sort of intelligent contact between the aliens and ourselves. Otherwise, things might get out of hand.”
“How do you mean?”
— Понимаю, — сказал Риверс. — Но, хотя вы откровенно признаете, что не годитесь на роль дипломата и посредника, вы все же за нее взялись. Не объясните ли нам, почему именно?
— У меня нет другого выхода. Положение таково, что надо попытаться поскорее установить хоть какое-то взаимопонимание между нами и тем народом. Не то начнется хаос, и тогда с ним уже не совладать.
— Что вы имеете в виду?
“Right now,” I said, “the world is scared. There has to be some explanation of what is happening. There is nothing worse than a senseless happening, nothing worse than reasonless fear, and the aliens, so long as they know something's being done, may leave this barrier as it is. For the moment, I suspect, they'll do no more than they've already done. I hope it may work out that the situation gets no worse and that in the meantime some progress can be made.”
Other hands were waving and I pointed to another man.
— Сейчас весь мир напуган, — сказал я. — Нужно как-то объяснить, что же происходит. Нет ничего хуже бессмысленных случайностей, беспричинных страхов, а покуда тот народ считает, что для взаимопонимания что-то делается, они, я думаю, оставят этот барьер как есть и ничего другого не предпримут. Сейчас они, по-моему, ничего нового не затевают. Я надеюсь, что положение хуже не станет, а тем временем, может, мы с ними до чего-нибудь и договоримся.
Мне махали руками другие репортеры, и я дал одному знак говорить.
“Frank Roberts, Washington Post,” he said. “I have a question about the negotiations. As I understand it, the aliens want to be admitted to our world and in return are willing to provide us with a great store of knowledge they have accumulated.”
“That is right,” I said.
“Why do they want admission?”
— Фрэнк Робертс от «Вашингтон пост», — представился он. — У меня вопрос относительно этих переговоров. Насколько я понял, чужаки хотят получить доступ в наш мир, а взамен предлагают нам пользоваться богатым запасом знаний, собранных ими за долгое время.
— Все правильно, — сказал я.
— Для чего им нужно, чтобы мы их к себе пустили?
“It's not entirely clear to me,” I told him. “They need to be here so they can proceed to other worlds. It would seem the alternate worlds lie in some sort of progression, and they must be arrived at in a certain order. I confess quite willingly I understand none of this. All that can be done now is to reach proposals that we and the aliens can negotiate.”
“You know of no terms beyond the broad proposal you have stated?”
— Я и сам не вполне понимаю. Видимо, только через нашу Землю они могут двигаться дальше, в другие миры. Похоже, что все эти смежные миры расположены в определенном порядке и надо идти подряд, перескакивать нельзя. Честно признаюсь, вся эта премудрость мне не по зубам. Сейчас можно сделать только одно: согласиться вести с ними переговоры.
— Кроме общего предложения вступить в переговоры, вам не известны какие-либо конкретные условия?
“None at all,” I said. “There may be others. I am not aware of them.”
“But now you have—perhaps you would call him an advisor. Would it be proper to direct a question at this Mr Smith of yours?'”
“A question,” said Mr Smith. “I accept your question.”
— Нет. Может, какие-то условия и существуют. Но я их не знаю.
— Однако сейчас у вас есть... ну, скажем, советник. Нельзя ли задать вопрос непосредственно этому вашему мистеру Смиту?