— Брэд! — с тревогой позвал Элф. — Алло, Брэд! Ты слушаешь?
— Да, — сказал я, — слушаю.
“Davenport told me he was afraid this new development of the nuclear pinpointing might push the military into action without due consideration—knowing that they had to act or they'd not have anything to use. Like a man with a gun, he said, facing a wild beast. He doesn't want to kill the beast unless he has to and there is always the chance the beast will slink away and he won't have to fire. But suppose he knows that in the next two minutes his gun will disappear into thin air well, then he has to take a chance and shoot before the gun can disappear. He has to kill the beast while he still has a gun.”
— Дэйвенпорт сказал — как бы из-за этого нового способа выслеживать ядерные запасы военная братия не кинулась нажимать кнопки... мол, они сообразят только что надо действовать поскорей, а то никакого оружия не останется. Он сказал — это все равно, как будто идет человек с ружьем в руках, а навстречу дикий зверь. Без крайности убивать зверя неохота, а может, зверь еще вильнет в сторону и стрелять не придется. Ну, а допустим, человек знает, что через две минуты останется без ружья: оно рассыплется, пропадет, мало ли... тогда волей-неволей пойдешь на риск и выстрелишь, пока ружье еще не пропало. Придется убить зверя, пока ружье еще у тебя в руках.
“And now,” I said, speaking more levelly than I would have thought possible, “Millville is the beast.”
“Not Millville, Brad. Just...”
— Значит, теперь Молвил и есть дикий зверь, — сказал я ровным голосом, я и не думал, что сумею говорить так спокойно.
— Не Милвилл, Брэд. Просто...
“Yes,” I said, “most certainly not Millville. Tell that to the people when the bomb explodes.”
“This Davenport was beside himself. He had no business talking to me...”
“You think he knows what he is talking about? He had a row with the general this morning.”
— Ну, конечно, не Милвилл. Ты это скажи людям, когда на них сбросят бомбу.
— Этот Дэйвенпорт прямо не в себе. Он не имел права мне ничего говорить...
— А по-твоему, он точно все знает? Утром они с генералом крепко поспорили.
“I think he knows more than he told me, Brad. He talked for a couple of minutes and then he buttoned up. As though he knew he had no business talking. But he's obsessed with one idea. He thinks the only thing that can stop the military is the force of public opinion. He thinks that if what they plan is known, there'll be such an uproar they'd be afraid to move.
Not only, he pointed out, would the public be outraged at such cold-bloodedness, but the public wants these aliens in; they're for anyone who can break the bomb. And this biologist of yours is going to plant this story. He didn't say he would, but that's what he was working up to. He'll tip off some newspaperman, I'm sure of that.”
— По-моему, он знает куда больше, чем успел мне сказать. Он говорил минуты две, а потом прикусил язык. Видно, спохватился, что не имеет права болтать. Но он вот на чем помешался. Он думает, военных может остановить только одно: гласность. Общественное мнение. Мол, если про этот их план узнает много народу, поднимется такая буря, что они не посмеют ничего сделать.
Во-первых, люди возмутятся, это же гнусное, хладнокровное убийство, а главное, все равны пришельцам — тут кому угодно обрадуешься, лишь бы они покончили с этой проклятой бомбой. Ну, и твой биолог хочет раскрыть секрет. Он так прямо не сказал, но, видно, он о том и хлопочет. Я уверен, он подкинет эту новость кому-нибудь из газетчиков.
I felt my guts turn over and my knees were weak. I pressed my legs hard against the desk to keep from keeling over.
“This village will go howling mad,” I said. “I asked the general this morning...”
“You asked the general! For Christ sake, did you know?”
У меня все перевернулось внутри, задрожали колени. Я прижался покрепче к столу, чтобы не упасть.
— Это безумие, весь Милвилл сорвется с цепи. Я же утром просил генерала...
— Как — просил генерала! Черт подери, неужели ты знал?!
“Of course I knew. Not that they would do it. Just that, they were thinking of it.”
“And you didn't say a word?”
— Конечно, знал. То есть не знал, что они на это пойдут. Просто — что есть у них такая мысль.
— И ты никому ни слова не сказал?!
“Who could I tell? What good would it have done? And it wasn't certain. It was just an alternative—a last alternative. Three hundred lives against three billion...”
“But you, yourself! All your friends...”
“Alf,” I pleaded, “there was nothing I could do. What would you have done? Told the village and driven everyone stark mad?”
— А кому говорить? Чего бы я добился? И потом, это ж не было твердо решено. Так — предположение... на самый крайний случай. Погубить триста человек, зато спасти три миллиарда...
— А ты сам?! И все твои друзья?!
— Ну, а что было делать, Элф. Что бы ты сделал на моем месте? Раззвонил бы по всему Милвиллу — и чтоб все посходили с ума?
“I don't know,” said Alf, “I don't know what I'd have done.”
“Alf, is the senator at the hotel? I mean, is he there right now?”
“I think he is. You mean to call him, Brad?”
“I don't know what good it'll do,” I said, “but perhaps I should.”
— Не знаю, — сказал Элф. — Сам не знаю, что бы я сделал.
— Слушай, Элф, а сенатор сейчас где? В гостинице?
— Думаю, там. Ты хочешь ему позвонить, Брэд?
— Не знаю, будет ли толк. Но, может, стоит попробовать.
“I'll get off the line,” said Aif. “And Brad...”
“Yes.”
“Brad, the best of luck. I mean—oh, hell, just the best of luck.”
“Thanks, Alf.”
— Тогда я кладу трубку. Вот что, Брэд...
— Да?
— Счастливо тебе... То есть... о, черт! Просто — желаю успеха!