Обод целую неделю пылился на полке, но это Славка так думал. Проводя в воскресенье еженедельную генеральную уборку квартиры, он, вытирая пыль, хотел тряпкой пройтись и по ободку, но удивленно заметил, что тот был идеально чистым. Ни одна пылинка не хотела садиться на инопланетный предмет.
— Блин… Вот еще одна очередная загадка, не горит, не магнитит, не покрывается пылью — идеальный антистатик, хотя и тонет… Блин… Ну, для чего же её можно использовать?… Отложив обод, он продолжил убирать квартиру.
Вечером, супруга устроилась за компьютером, который стоял у них в спальне, и неожиданно стала просматривать их старые фотографии, ностальгируя по былым временам, заодно теребя мужа, куда они этим летом поедут.
Вопрос был каверзным. С одной стороны, можно было бы и шикануть, если бы не горячее желание поскорее закрыть ненавистный кредит. Его хотя и оформляли на пять лет, но чета Гончаровых принимала все усилия, чтобы по возможности сократить этот срок, и взносы вносили больше, чем предписано было графиком погашения. Тогда на отпуск можно было бы потратить только отпускные и обе зарплаты, а это не та сумма, которой шикуют. Максимум на что её хватило бы — это пара недель в санатории Башкирии, а о загранице пришлось бы на год забыть. Либо придерживаться стандартных выплат за машину, но тогда пришлось бы растянуть на ещё один год череду долгов перед банком, а этого жуть как не хотелось.
Славка полез проверять заначку, куда откладывались деньги на погашение долгов, а этим местом, чаще всего, оказывается одна из многочисленных книг. Вытаскивая тяжелый фолиант, он столкнул с полки лежащий перед ним инопланетный обод. Пересчитав деньги и мысленно прикинув ожидающиеся поступления, он тяжело вздохнул, понимая, что на море хорошо, но долги всё же, придется отдавать, поэтому высказался перед супругой о том, что лучше быстрее рассчитаться по кредиту, а там видно будет, куда им ехать. Развалившись на кровати, он машинально стал крутить на руке ободок, искоса посматривая на экран монитора, где мелькали старые фотографии с заграничных поездок. В голове его мелькали виды экзотических стран, язык практически ощущал вкус заграничных фруктов и коктейлей. Мысли его потекли в приятных воспоминаниях, и он даже не понял, что его заставило вновь натянуть на голову загадочную штуковину. Уставившись в пустую стену, оклеенную пять лет назад светлыми обоями, где сиротливо висели две небольшие картины, Славка предавался мечтам. Неожиданно в его голове всплыла самая первая его поездка в Турцию, в один из курортов Аланьи. Он четко представил тот момент, когда он и четверо попутчиков, поздно вечером одновременно с ним заселившихся в этот отель, прихватив бутылку виски из дьюти-фри, направились к Средиземному морю. Дорога от отеля шла под землей, через туннель длиной метров пятьдесят, который пересекал автомобильную трассу и выводил посетителей прямо на пляж. На побережье никого не оказалось, поэтому они, распив вискарь, смело полезли в воду, чтобы искупаться. Эта картинка так четко появилась перед его глазами, что он практически не удивился, когда прямо сквозь свою стену увидел этот ночной пляж. Причем смотрел он на него из того самого туннеля. Он видел тот самый песок, домик, где днем работал бар, услышал шум набегающих волн. Да что шум, даже специфический морской запах через открывшийся проем, легким прохладным ветерком заносился в спальню. В Оренбурге время подходило к одиннадцати вечера, и там аналогично было темно. В голове всплыла информация, что разница с тем местом составляла всего два часа. Значит там тоже вечер, и главное народа нет никого. Он даже не сообразил, что март месяц это не тот сезон, когда побережье заполняют толпы туристов. Уверенный, что он просто засыпает, Славка наслаждался открывающимся видом, пока не вздрогнул от визга супруги. Машинально подскочив на кровати, он удивленно пялился на жену, а та с широко открытыми от испуга глазами тыкала пальцем в стену напротив неё. Повернув голову, он сам вздрогнул от неожиданности. Прямо среди обоев виднелось чуть сияющее окно в рост человека, через которое хорошо просматривался знакомый морской пейзаж.
— Это… как это? — Славка от неожиданности почесал затылок и, нащупав там обод, решительно стянул его с головы. Сияние мгновенно, словно диафрагма объектива стянулось в точку и бесследно пропало, оставив после себя нетронутые обои. Он слез с койки и подойдя к стене, осторожно ощупал её руками. Ни следа, ни пятнышка не осталось на обоях, после загадочного сияния. Из прострации его вывел голос жены: