Локи вручают гитару. Она совсем не такая, как у него, и струны нейлоновые — позорище. Здешние музыканты играют на таком? Локи удивлен.
Он внимательно изучает ее взглядом, закидывает ногу на стол — раз уж Тор хотел представления, он его получит — ставит на нее гитару и начинает играть.
Локи исполняет «Creep». Голос у него довольно высокий и тонкий. Слабый, как считает он сам. По сравнению с Тором уж точно. Но песни Тома Йорка Локи все-таки тянет.
Комната будто бы замирает. Все внимательно смотрят на него. Наташа покачивает головой в такт, Тор улыбается, Баки разевает рот. И в эту секунду Локи осознает, что, черт возьми, он действительно себя принижает. Ему даже не нужно дожидаться конца песни и оваций.
А через пару минут комната взрывается аплодисментами.
Люди, что считаются лучшими, что учатся в вузе его мечты, хлопают Локи в искреннем восторге. Прежде его аудиторией были только ничего не понимающие одноклассники. Какой же Локи идиот.
Сегодня — последний день подачи заявлений, и Локи провел его за знакомством с друзьями брата.
Все шумят, Тор заключает Локи в объятия, когда Баки забирает гитару.
— Вот видишь! — шепчет Тор на ухо. — Я не один так считаю.
Его дыхание обжигает так же, как горечь разочарования собственной трусостью.
— Думаешь, я мог бы поступить?
— Поступишь, — обещает Тор.
— Я не подавал заявку, прием окончен.
Тор тихо смеется и прижимает его к себе, отчего Локи снова злится. Мог бы хотя бы проявить сочувствие. Мог бы за все это время попытаться убедить Локи попробовать. Да, это все еще полностью вина Локи, но это не повод издеваться.
— Уверен, что не подавал?
Локи лишь еще больше вспыхивает и резко отталкивает Тора.
— Я похож на идиота?!
— А я похож на того, кто сдастся просто потому что кое-кто перенервничал перед выпуском и решил, что ничего не стоит?
Тор не то чтобы интриган, но его вид и то, как легко он об этом говорит, не сулят ничего хорошего.
— Что ты сделал? — осторожно спрашивает Локи, не зная, что пытается выразить: надежду или угрозу.
— Ну, мне пришлось потренироваться, чтобы подделать твой почерк. А еще не так просто было разобраться, что у тебя с успеваемостью.
— Это ты рылся в моих документах! — ахает Локи, но следом из него вырывается не гневный вопль, а смешок облегчения, и он позволяет снова себя обнять. Осознание того, насколько о нем заботятся, буквально бьет под дых. — Что бы я без тебя делал?
— Сидел бы в колледже для заурядностей.
Локи поднимает взгляд и теряется от переполняющих его эмоций. Так хочется провести носом по этому подбородку. Или губами. Тор мог бы довольно улыбнуться или даже замурчать. Локи абсолютно уверен, что Тор обожает нежности. И то, что Локи, готовый подарить ему всю свою нежность, воспитывался с ним в одной семье — несправедливо. Они ведь даже не братья, не родные. Почему Локи усыновили Одинсоны? Почему не соседи? Тор и Локи могли бы так же провести все детство вместе, строя свои мечты о музыке и играя, но никто не сказал бы, что это плохо, когда Локи бы влюбился. Только гомофобы. А кто считает гомофобов за людей?
— Это все еще не значит, что я попаду в Йель.
— Ты хотя бы пойдешь на прослушивание?
Локи снова хитро щурится, думая, ответил ли бы Тор ему взаимностью, если бы они были просто соседями, и уточняет:
— Ты подал за меня заявление, притащил сюда, заставил играть при всех. Где гарантия, что ты просто не попросил их хлопать?
— Вселить в тебя ложную надежду, чтобы они не оправдались на прослушивании? За что я должен тебя так ненавидеть?
Локи сдается. Он внимательно вглядывается Тору в глаза, и если бы они не были братьями, если бы Локи был девушкой, он тут же бы кинулся на Тора со страстным благодарным поцелуем.
Никто никогда не поступал с Локи… так. Никто никогда не любил его, кроме Тора. И Локи знает, что любовь Тора исключительно братская, дружеская, но это сейчас неважно.
— Если я провалюсь, то решу, что ты меня ненавидишь, — предостерегает Локи.
— Что ж, рискну, — хмыкает Тор. Он наклоняется чуть ближе, и Локи уже готов от этого всего рехнуться. — Я в тебя верю.
Тор резко хлопает Локи по плечу, а затем кричит кому-то за его спиной:
— Там пивка не осталось?
Локи весь деревянеет и белеет. Резко сжав зубы, он так и стоит, мысленно подрывая все на свете, а Тор уже идет за своим пивком. Будь прокляты алкоголь, Тор и эти его глупые поступки, которые слащавее всех сюжетных поворотов из романтических книжек.
Немного выпив, Тор тащит Локи танцевать. И даже когда включают медленную плавную музыку, Тор не ищет какую-то девчонку, он хватает Локи за руку и тянет на себя.
Локи в ужасе. Он немного вздрагивает, когда Тор кладет ему ладони на талию, даже не спросив, все ли хорошо. Тор, видимо, думает, что это нормально. Они же все детство спали в одной кровати. У них вообще не было никакой дистанции.
— А знаешь, кто танцует с братьями, потому что девчонки им откажут? — внезапно восклицает поддатый Баки, выписывая плавные непонятные движения рядом с ними. — Неудачники!
— Я могу пригласить любую, — заявляет в ответ ему Тор, не отрывая взгляда от Локи. — Но я пригласил того, кого хочу.
— О боже, хватит, вы же братья! — умоляет Баки.
— Ну и что? — усмехается Тор и только крепче прижимает к себе Локи, который съеживается еще больше. Поведение Тора ему приятно, но страшно даже подумать о чем-то, что явно выйдет за грань. — Эй, ты чего? — шепчет Тор прямо на ухо. — Ты какой-то скованный. Забей на него.
Баки правда не стоит внимания. Хотя бы потому, что, в отличие от них, вообще отплясывает один. Локи выдавливает из себя улыбку и пытается расслабиться. Тор же танцует не с бревном, а Локи далеко не бревно, если чувствует себя комфортно.
«Тор первый начал», — говорит себе Локи, когда сам льнет к нему во время танца и после. «Тор первый начал», — оправдывает себя Локи, в открытую флиртуя. «Тор первый начал», — повторяет Локи, когда берет стакан чего-то там, что по крепости определенно не сок.
Только утром эта отговорка не работает, когда Локи просыпается с похмельем, в объятиях Тора и умирая со стыда. Тор мучается не меньше, но все равно хохочет над тем, как Локи вчера отжег.
— Иди к черту, — все, что удается прохрипеть в ответ. А затем к горлу подкатывает тошнота, Локи вскакивает с кровати и убегает.
Через час они сидят на кухне. Тор утомлен, но доволен жизнью. Локи по привычке всех ненавидит. И только Брюс держится бодрячком.
— На вашем месте, я бы уже покинул город, — советует Брюс. — Весь кампус только и гудит о том, что ты, — он кивает на Тора, — предпочитаешь девушкам своего младшего брата. А тебя считают жертвой насильника! — добавляет Брюс, обращаясь к Локи.
Тор мрачнеет, Локи теряется. Это уж слишком. Следуя привычке, которая еще ни разу не подводила, он отшучивается:
— Если бы мы были жертвой и насильником, роли распределились бы определенно иначе.
— О, правда? — хмыкает Тор. — Как бы ты вообще смог меня изнасиловать, задохлик?
Брюс качает головой, заливает пакетик чая кипятком и уходит.
— Мы определенно его достали, — замечает Локи.
— И как он нас выдержит, когда ты будешь жить здесь? — задумчиво говорит Тор.
Локи замирает, поднимает на него взгляд и тихо спрашивает:
— Здесь? Правда?
— Поступи сначала, — почти строго заявляет Тор. — Но да, здесь. Брюс не против. Или против ты?
— Нет! — спохватывается Локи, понимая, что мир его мечты может быть еще чудеснее.
Он с трудом пытается вспомнить, когда Йель назначила прослушивание поступающим. А потом, испугавшись, не был ли это пьяный бредовый сон, уточняет:
— Что вчера произошло?
— Мы танцевали и напились, — пожимает плечами Тор. — А потом как-то добрались до дома и отрубились, но как — история умалчивает.
— До этого, — требует Локи.
Тор удивленно вздергивает брови.