Но подлетая, заметили, как из-за туч, набегающих издали, по небу дозоры витязей да панов стоят, наготове мечи и волшебные флейты держа. У ворот в град расставлены дружины сатиров с семирами в зерцалах блестящих, в любой час вражеский удар готовые отразить. А из-за горизонта виднелось марево костров магических визирей с риками, чарующие любого чужака и в дым его развевающих. И сама река мировая РА, что иноземцы Вольгой звали, а кто Гангом на свой лад – кровь царственная земли русской, благодатно омывающая провинции до самых до океанов, и та на дыбы встала, черной жижей бурля.
И воздух будто остекленел в ожидании, походя на купол кристаллический дворца царского, через который светилось-переливалось самое главное святилище руссов: Священная Роща Древлеправославия – зодиак-библиотека древ волшебных, чудом восстановленная после захвата почти семьсот лет тому назад.
***
Ястребов гигантских да девицу чудную бесстыжую хотели в острог отвезти для разъяснения, однако под честное слово Павлины Куприяновны да с согласия Радогостя, ратника-ангела дружины царской, повели через сады райские к самому властителю. Ибо важная новость имелась у четы Курдюмовых-Тихомировых о нахождении славного богатыря Ильи Муромца.
И не верилось глазам, как под куполом переливчатым радужными мотивами разрослось древо чудесное, на котором все Ивакино с Вечкановым уместить можно было, а у подножия притулились цветы необыкновенные, оживая при встрече гостей, колоколами колыша в приветствии. Не поспевали восхищаться флорой и фауной, не успевали рты открывать от великолепия дворца-сада царского, который неожиданно звуками да шелестами переполнялся, и плыло перед лицом все радугой: близкое далеким казалось, а далекое совсем рядышком. Волшебство куролесило повсюду! И хотелось до всего дотронуться, отведать, поласкать, надивиться. Да беда толкала вперед идти…
Через время неведомое остановился Радогость у корня преогромного, на котором, пожалуй, терем уместиться мог, и сказал:
– Теперь, Павлинушка, на тебя одна надежда… Обратись к царю, и хоть разум его многогранный по свету бродит, услышит твои слова непременно… А мы тебя здесь подождем.
***
Ступила Павлина Куприяновна ближе к древним корням трепетно, великий царь всегда слышал молитвы ее и помогал, да никогда не приходилось перед ликом его стоять и спрашивать. Дотронулась до корня, не зная как начать, посмотрела вверх и ахнула. То не корень лежал и не дерево росло, то лишь мизинец преогромный великана гигантского покоился. Огляделась по-новому на дворец и увидела, то не залы высились, то сам царь и возносился: лианы косматые с кронами – волосы, животные и рыбы священные – глаза, дерево могучее – тело, аромат древесно-цветочный – дух его. От размаха такого, от широты и объема, уму человеческому неподвластных, не знала, как и говорить с таким могуществом. Как неожиданно из центра купола кристального лестница, золотом переливающаяся, возникла, и так по воздуху, сначала ноги светящиеся проступили, потом одежда ратная, а затем и сам человек божественной красоты, а вокруг сияние, то белое, то синее, то фиолетовое, а то ультрапереливы да мигания. Лучезарно улыбаясь, спустился молодец к старосте на пол мраморный, освещая все вокруг, и заговорил голосом человеческим:
– Здравствуй, Павлинушка-кровинушка, – лицом стал изменяться, нечаянно походя на дедушку Павлины Куприяновны, когда тот молод был, в войне с царем воевал и мир принес родной земле. Рот прикрыла от радости нечаянной женщина и от трепета и любви к прародителю не могла устоять на ногах, на пол, на колени, в поклоне присела, уважение безмерное выказывая.
– Здравствуй, Паюшка, – продолжал вещать молодец, уже другим лицом обернувшись, отцовским в молодые года.
И припала Павлина к одеждам святым, целуя радостно, слезу взволнованную на ходу смахивая.
– Почета и славы, Человече, – приветствовала женщина, в глубоком поклоне и превеликом благолепии находясь. – Благодарю, что низошел до моего предела для разговора важного.
– Мы с тобой всегда в разговоре находимся, правда же, – тепло улыбался молодой человек, и от его улыбки свет озарил и Павлину Куприяновну, чьи глаза и волосы засветились чудесным золотым и морщины старческие слегка разгладились.