Алладин тщательно ощупывал камень, выбирая те места, где он был звонкий и не крошился под рукой. Он карабкался без страха, припадая к скале, работая руками и ногами, как огромная ящерица. Достигнув небольшого уступа, он взобрался на него и распластался на камне, пытаясь унять дыхание.
Снизу, с тропы, послышалось бряцание оружия. Алладин глянул туда. Тени на тропе сгустились, но света было достаточно, чтобы рассмотреть украшенных перьями всадников. Узость тропы заставила их вытянуться в одну линию.
Первым ехал Аракан в своем пышном головном уборе. До юноши доносился его гневный голос. Алладин не разобрал слов, но было очевидно, что Аракан торопит всех остальных. Алладин улыбнулся. Аракан наверняка считал, что беглецы уже у него в руках.
Теперь Алладин не спешил. Дальше того места, на котором он находился, скала была изъедена ветрами и дождями. Под ногами Алладина были бесчисленные тонны камней, готовые соскользнуть вниз при первом же толчке. Надо было только помочь им.
Юноша налег всем телом на один из камней. Тот нехотя поддался и покатился вниз, увлекая за собой сотни других глыб. С ужасающим грохотом каменная лавина покатилась на отряд скрелингов.
Снизу раздались испуганные крики, которые быстро потонули в грохоте лавины. Камни гремели и бились друг о друга, шум все нарастал. Все слилось в сплошном грохоте.
Алладин приник к уступу, прижавшись лицом к камням. Из уст его вырвался торжествующий смех. Все получилось лучше, чем он ожидал.
Вскоре наступила пугающая тишина, нарушаемая лишь шорохом осыпающегося щебня да слабыми вскриками потревоженных птиц. Алладин поднялся на ноги и посмотрел вниз. Пыль висела в воздухе, как завеса, но ветер рвал ее в клочья. Было ясно, что авангард отряда во главе с Араканом погребен под лавиной. Перед теми воинами, что спаслись, вовремя отступив назад, непреодолимой преградой лежала огромная груда камней. Проход по тропе был закрыт.
Алладин рассмеялся и стал спускаться вниз.
Тропа поднималась все выше и выше. Кругом не было ничего, кроме камня. Чувство опасности все нарастало, и побратимы шли, как идут люди против течения. Внезапно тропа расширилась и влилась в широкую пещеру. Ветер, который так нападал на них до сих пор, затих, путники стояли перед входом в пугающей тишине.
В глубине пещеры покоилось что-то, похожее на звезду, только эта звезда не давала света. Она распространяла облачное мерцание, и казалось, что темнота в пещере трепещет.
Алладин снял с шеи волшебные палочки и, переломив одну из них, громко закричал, что хочет очутиться вместе со Слотаром в обители Черного ифрита.
В тот же миг тени в глубине пещеры исчезли, ярко вспыхнула звезда. Она начала пульсировать, меняя свой цвет. Желтый, синий, красный... Желтый, синий, красный... Словно завороженный, Алладин пошел в пещеру навстречу волшебному мерцанию.
В пещере было прохладно. Вокруг слышались какие-то шелестящие звуки. Возникло ощущение, что за ним наблюдают очень недоброжелательные глаза. Алладин остановился, внимательно посмотрел по сторонам.
Он был совершенно один. Слотар исчез, как будто его не было никогда. Вокруг клубился черный туман, в котором слышались истошный визг и стоны. Туман окутал весь мир, порождал в мозгу Алладина всевозможные кошмары.
Вот Алладин стоит на поверхности стеклянной реки, в которую замурованы миллионы людей. Мужчины и женщины, старики и дети смотрели на него снизу широко открытыми глазами, словно молили о помощи. Алладин ударил несколько раз по блестящей поверхности, но на ней не осталось даже царапины.
...Вот Алладин идет по густому лесу, а с ветвей, усыпанных пурпурными цветами, на него прыгают пронзительно визжащие твари размером с летучих мышей. Они больно бьют его кожистыми крыльями, кусаются и царапаются...
...Вот Алладин идет по бревну над голубой ямой. Дерево угрожающе трещит под ногами, а внизу скалят зубы голодные псы.
Иллюзии возникали и исчезали, образы сменяли друг друга. Юноша уже не знал, где мираж, а где реальность, где красота, а где уродство. Рассудок отказывался повиноваться. Алладин чувствовал, что начинает сходить с ума.
...Вот Алладин тонет в трясине. Болото жадно засасывает его в свое чрево. Вонючая жижа уже достигает груди, а рядом, совсем рядом, качаются спасительные ветви дерева.
Вот Алладин в огромном зеркальном лабиринте, а вокруг него тысячи отражений. Каждый его жест повторяется тысячекратно, и уже непонятно, кто же истинный Алладин, а кто - всего лишь отражение...