Некоторое время обезьяна раскачивалась перед юношей, грозно завывая, а затем, широко раскинув лапы, бросилась в атаку. Алладин увернулся от стальных объятий противника и ударил его кинжалом с силой, рожденной отчаянием. Он почувствовал, как лезвие по самую рукоять вошло в косматую грудь. Юноша выпустил рукоятку и скользнул в сторону, но было уже поздно – капкан захлопнулся. Могучие лапы, словно тиски, сдавили его тело. Какое-то время ему казалось, что чудовище вот-вот сомнет его, как кусок воска, но затем раздался боевой клич Золотого Дракона, откуда-то полыхнуло пламя, и смертельные объятия разжались. Алладин лежал на туше мохнатого гиганта, который испускал дух. Удар оказался смертельным. Поодаль на полу сидел Золотой Дракон, и из его пасти вился легкий дымок. Алладин взглянул на поверженного противника. Морда обезьяны была опалена, волоски до сих пор тлели, распространяя невыносимый запах паленой шерсти.
– Спасибо, дружище, – выдохнул Алладин. – Подсобил. А я и не подозревал, что ты огнедышащий!
– Я и сам не подозревал, – удивленно ответил Дианор. – Видно, только что прорезалось. Под влиянием, так сказать, экстремальной ситуации.
Дрожа всем телом, Алладин встал на ноги. Ему казалось, что его кости вырваны из суставов. Он чувствовал боль в мышцах, из глубоких порезов сочилась кровь. Если бы горилла прожила на несколько секунд дольше, она наверняка раздавила бы его.
Юноша вздохнул и вырвал кинжал из груди чудовища. Затем подобрал тлеющий факел и быстро двинулся дальше. Он больше и не пытался представить, какие опасности ждут его впереди – с него было достаточно и пережитых. Тьма, сгустившаяся за спиной, подгоняла лучше всяких шпор. Алладин облегченно вздохнул, увидев далеко впереди пятна дневного света.
– Как хорошо, что все благополучно закончилось! – воскликнул он.
– О чем ты говоришь?! Все только начинается, – поправил его Золотой Дракон и, сорвавшись с плеча юноши, полетел к выходу.
Глава седьмая
ЦАРСТВО ЛЕДЯНЫХ ДЕМОНОВ
Пронзительный северный ветер яростно гнал по небу тяжелые тучи. Голые, острые вершины скал, покрытые кое-где снегом, осветило вынырнувшее из-за туч солнце. Впереди до самого горизонта простирались исхлестанные и обнаженные пронзительным ветром каменистые долины, полные льда и валунов. А за ними возвышалась огромная стена льда. Поднимая глаза все выше и выше до самой верхней кромки, Алладин видел один лишь лед, ослепительный и бескрайний, простирающийся далеко на север, беспредельная белизна, на которую было больно смотреть.
Юноша стоял и смотрел на этот поразительный, немыслимо пустынный мир.
– Никогда не видел ничего подобного, – сказал он.
– Я тоже, – прошептал Золотой Дракон. – И не горю желанием надолго здесь задерживаться.
Бесконечные снежные поля спускались к морю. Черная вода была неподвижна, как зеркало. Она не отражала бегущих по небу туч.
Алладин поежился и двинулся в путь – на восток, вдоль горной стены, по границе безмолвного царства холода, где на огромных льдинах было написано: смерть.
К вечеру на землю спустился туман. Пространство исчезло, спрятавшись за плотной клубящейся стеной. Видимость сократилась до нескольких десятков метров. Алладин брел наугад, спотыкаясь, падая, затем снова поднимался. Понимая, что любая передышка может обернуться вечным сном.
– Впереди кто-то есть, – произнес Дианор.
Алладин поднял голову. Сквозь белесое марево он разглядел очертания искривленного дерева и направился к нему. «Как рано темнеет в этих краях!» – подумал он, подходя к дереву. И это была его последняя связная мысль перед тем, как что-то ударило его по голове и он, потеряв равновесие, упал на снег. Юноша попытался встать, но туман слева сгустился в серую фигуру, и на него вновь обрушился удар. В ушах зазвенело. Алладин не мог понять, о чем так тревожно и пронзительно кричит Дианор. Он утратил способность думать и разбираться в происходящем. Ему казалось, что все это уже было раньше, а может быть, этого никогда не было, а только чудится.
Серых людей с кожаными масками на лицах было несколько. Они крепко держали его, а один стоял напротив и размашисто бил по лицу. Алладина окутала тьма, пронизанная яростью и болью. Отчаянно рванувшись, он высвободился и ударил кого-то из серых в челюсть, но противников было слишком много. Они навалились всей кучей, и высвободиться во второй раз он уже не сумел.