– Того, которого схватили на крыше дома.
– А, – улыбнулся Джафар, – я наслышан об этом, принцесса.
– Немедленно выпусти его, Джафар! – приказала принцесса.
– Не могу.
– Почему?
– Таков приказ султана. Он поручил мне сохранять порядок во всем городе, и я не могу ослушаться моего повелителя.
– А в чем заключается его преступление? – возмутилась Жасмин.
– Как это в чем, ведь он похитил тебя, Жасмин.
– Меня никто не похищал, я сама убежала из дому.
– Ну что ж, – заулыбался Джафар и стал перебирать янтарные четки, – ах, если бы я знал... – заломив руки, воскликнул Джафар, – мне так неудобно, принцесса, получилось такое досадное недоразумение...
– В чем дело, Джафар? Сейчас же выпусти его из темницы, он ни в чем не виноват!
– Я бы рад был сделать это для тебя, принцесса, но, к сожалению, приговор уже приведен в исполнение.
– Какой приговор? – еще ничего не поняв, переспросила Жасмин.
– Казнь свершилась, ему отрубили голову, – Джафар закатил глаза и причмокнул своими тонкими губами.
Жасмин вскрикнула и едва не лишилась чувств.
– Тебе плохо, принцесса, может быть, позвать лекаря?
– Нет, нет, – пробормотала девушка и опустилась на бархатный пуфик.
– Принцесса, тебе плохо? – разыгрывая из себя участливого друга произнес Джафар и попытался обнять девушку за плечи.
Жасмин прикрыла лицо руками, и из ее глаз покатились крупные слезы.
– Да успокойся же, принцесса, какой-то оборванец, с которым ты и говорилa-то всего лишь пять минут, какой-то воришка... Его и так раньше или позже казнили бы, уличив в злодействе.
– Замолчи, Джафар, я ненавижу тебя! – воскликнула Жасмин и оттолкнула Джафара.
– Принцесса, погоди, мне и вправду очень жаль.
– Замолчи, – Жасмин вскочила и побежала прочь из тронного зала.
Джафар тут же сбросил со своего лица маску участливого друга, и его глаза засверкали злым огнем.
– Хоть я и люблю тебя, Жасмин, но никому не позволено обижать Джафара. Я припомню тебе твои слова.
– Джафар! Джафар! – хрипел Яго, зажатый между плитой и стеной.
– Заткнись! – зло бросил Джафар и освободил птицу.
Попугай с сожалением посмотрев на пару потерянных перьев, вспорхнул на плечо своего хозяина.
– Она еще красивее, когда злится, правда, Джафар?
– Ты ничего не понимаешь в девушках, – ответил колдун.
– Это я не понимаю? Да все городские вороны без ума от меня.
– Ты хочешь сравнить несравненную Жасмин с какой-то облезлой базарной вороной? – возмутился колдун.
– Нет-нет, господин, я имел в виду совсем другое, этим я хотел сказать только то, что я красавец.
– Ты гнусный облезлый попугай. Если будешь много болтать, я завяжу тебе клюв, – и колдун извлек тонкий шелковый шнурок и помахал им перед попугаем.
– Молчу, молчу.
– Дурак, – сказал колдун, – ты должен не молчать, а ответить, как, на твой взгляд, прошел разговор с Жасмин.
– По-моему, она держалась как и подобает дочери султана. Она восприняла эту весть с достоинством.
– Да, мне тоже так показалось, – заметил колдун и отодвинул плиту в сторону.
– Куда мы? Там внизу сыро и темно, – возмутился Яго.
– Ничего, теперь мы займемся Алладином, ведь это он Алмаз Неограненный.
Попугай радостно защелкал клювом:
– Алмаз Неограненный, Алмаз Неограненный...
– Хватит повторять одно и то же, – одернул его Джафар.
Но еще долго гулким эхом в подземном переходе разносилось:
– ...Неограненный, Алмаз Неограненный...
Наконец, Джафар очутился в своей самой тайной комнате, где были собраны всяческие колдовские книги, приспособления, волшебные порошки и мази. Сюда из посторонних допускался только попугай Яго. И то колдун предупредил его, что если тот хоть словом обмолвится кому-нибудь о существовании этой комнаты, то тут же потеряет голову.
– Итак, я должен стать грязным нищим – таким, чтобы Алладин поверил мне, – и он расхохотался.
Попугай летал по комнате, высматривая, где бы взять что-нибудь съестное. Но без разбору глотать что-нибудь в этой комнате было опасно, можно было превратиться в жабу или еще в какую-нибудь гадость. Поэтому Яго предпочел оставаться голодным.
А Джафар уже заканчивал свое черное дело. Он приклеил себе длинную седую клочковатую бороду, вырядился в грязные лохмотья, перепачкался сажей и с костылем предстал перед Яго.
Тот, вначале увидев страшного старика, даже испугался и на всякий случай спрятался за реторту с булькающей красной жидкостью.