В густой траве в тени дикой оливы сидел горбоносый мужчина с бородкой и кудрявыми волосами.
– Хотя я не вижу твоих ног, но бьюсь об заклад, что они заканчиваются копытцами, – заявил Яго.
– Почему же?
– Потому что никто, кроме козлоногого Фавна, не стал бы так насмехаться над благородным попугаем.
Фавн поднял ногу из травы – она была покрыта густой шерстью и заканчивалась раздвоенным козьим копытцем.
– Видел я говорящих попугаев, – сказал Фавн. – Но разумноговорящих ещё не приходилось. Что тебе сыграть? Про Африку? – Фавн поднял свирель.
Из отверстий полились тягучие звуки родины Яго: про густые джунгли и жаркие саванны, про желтых львов и пятнистых жирафов, про чёрные лица живых и белые кости умерших под жарким солнцем экватора.
Яго против своей воли раскачивался в такт музыке и даже пританцовывал на ветке.
Наконец Фавн прекратил играть и рассмеялся:
– Ты позабавил меня своим танцем. Зачем ты меня искал?
– А разве я тебя искал?
– С самого утра, – уверенно сказал Фавн.
– Раньше не мог окликнуть? – ворчливо заметил Яго. – Спросить у тебя хотел...
– Спрашивай, радужный воробей.
– Моего хозяина беспокоит эта война с Багдадом...
– А-а-а! – захохотал Фавн. – Так ты, значит, багдадский шпион!
– Что?! – возмущённо вскричал попугай и, здраво рассудив, спокойно закончил. – В общем, да.
– Не бойся меня. Мне нет дела до Олимпа. На нас никто не нападает, и нам не следует лезть в чужую страну. Что ты хотел узнать?
– Кому нужна эта война? Кто дёргает за ниточки дураков, которые размахивают мечами?
– Ты и правда разумная птица, коль умеешь задавать такие вопросы.
Яго надулся от гордости, подняв на голове хохолок.
– Передай своему хозяину, что Фавн не знает.
Хохолок Яго опустился.
– Ведь я давным-давно изгнан с Олимпа и не интересуюсь его интригами. Но пусть твой хозяин хорошенько присмотрится вниз. Олимпийцы стали ленивы, им слишком спокойно живётся, и никто из них не станет рисковать своим благополучием. Интригу может затеять только тот, кто обижен и хочет отомстить или просто подняться обратно, или захватить чужое место.
– Благодарю, – сказал Яго, кланяясь и растопыривая крылья веером.
– Удачи, воробей!
Недолго пришлось летать Алладину и джинну в поисках весёлого бога вина и веселья Вакха. Хоть и бродит он по всей стране из края в край, подчиняя всех встречных своей радостной власти, зато за ним следует огромная свита, которую трудно не заметить.
Друзья просто поднялись повыше и высмотрели самое весёлое место во всей стране. Широким виноградником проходит дорога, а по ней движется невероятная процессия. Впереди бодрым шагом идёт бог Бахус с венком из листьев винограда на голове и тирсом, увитым плющом, в руке. Во второй руке у него чаша с вином, или она обвивает гибкий стан менады. Пьяные музыканты наяривают весёлый мотив, вокруг вьются в танце менады и козлоногие сатиры, молодые крестьянки и бравые молодцы, которым завтра в поход. Позади везут на ослике старика Силена – мудрого учителя бога, – отяжелевшего от выпитого вина. С двух сторон его бережно поддерживают спутники. Слуги несут тяжёлые корзины, набитые снедью, и мехи с вином. Жонглёры подбрасывают вверх горящие факелы и разноцветные кольца. Вертят колесо акробаты. Взлетают вверх спирали серпантина.
Друзья снизились, чтобы хорошенько рассмотреть сверкающую и искрящуюся процессию. Кое-кто увидел в вечереющем небе летящих и призывно замахал руками, приглашая принять участие в празднестве. Никого здесь не удивил ни ковёр-самолёт, ни Голубой джинн рядом с ним. В карнавальную ночь чего не бывает на свете!
Друзья спустились и быстро смешались с весёлой толпой людей и чудесных созданий.
– Осторожнее с вином, Алладин, – со смехом предупредил джинн своего молодого друга, – иначе мне придётся тащить тебя на плече!
– Тут трудно удержаться, – так же весело ответил принц Багдада, отрываясь от меха. – Бахус подчиняет себе всех вокруг!
Процессия длинной радужной змеёй втягивалась в священную рощу Бахуса. Разжигались костры, доставалась снедь, расстилались покрывала, чаши вновь наполнялись вином. Бахус поднял бокал.
– За смех и веселье, которые нам дарят молодость, вино и любовь! – провозгласил он тост. – Обещаю выполнить любое желание того, кто больше всех развеселит нас в эту ночь! За дело! – Он взмахнул бокалом, расплескав половину вина на соседей.
Алладин толкнул джинна локтем:
– Кажется, объявили твой выход.