– Я – раб лампы. Приказывайте, господин, – изогнулся в глубоком поклоне Голубой джинн, как того требовал устав. – Кто это балуется с лампой? – Добавил он от себя, оглядывая комнату, где хранились сокровища султана.
Из-под противогаза донеслось неясное бормотание.
– Тьфу! – Долбин сорвал резиновую маску с хоботом. – Слушай меня, раб лампы! Быстренько перенеси нас с Жасмин к Северной башне городской стены, но так, чтобы нас никто не заметил. Прихвати с собой вот эти сундучки. А потом – марш назад в лампу и без разрешения оттуда ни ногой!
– Слушаю и повинуюсь...
– То-то, – напыщенно сказал маг, почуявший волшебную силу.
Ксерксис, ни о чем не подозревая, в это время замаскировывал ежа в постели великого Долбина.
Глава одиннадцатая
Недобрый союзник
На этот раз полет был невесёлым. Коврик приподнял передний край, чтобы улучшить обтекание и лётные качества, Алладин лёг на живот, чтобы его не сдуло ветром. Яго пристроился возле плеча своего господина.
– Коврик, пожалуйста, ещё быстрее, я держусь крепко.
Ковёр-самолёт прибавил скорости.
– Ничего не понимаю, – заявил Яго. – Что может случиться с джинном? Что ты так волнуешься? Погуляет и вернётся, – Яго старался успокоить своего друга.
– Он крикнул перед тем, как исчезнуть: «Лампа!» Я точно помню.
– Что это значит? – удивился Яго.
– Боюсь, это значит самое страшное – кто-то добрался до волшебной лампы.
– Не может быть. Она в сокровищнице.
– Значит, государственная казна ограблена.
– Ай-ай-ай, – только и сказал попугай.
Резко похолодало и стемнело. Грозные чёрные тучи заволокли горизонт. Казалось, погода разгневалась и решила выразить своё возмущение.
Ослепительно блеснула молния, прочертив ломанную линию между туч.
– Ой-ой-ой! – заорал попугай. – Поворачиваем!
Громыхнул гром, да так, что заложило уши и затряслись поджилки.
– Ковёр! Коврик! Лети в сторону! – Взмолился Яго.
Коврик нёсся по прежнему курсу.
– Постарайся проскочить до того, как хлынет ливень, – попросил его Алладин. – Иначе ты намокнешь, не сможешь лететь, и мы будем сидеть, как мокрые курицы, пока солнышко не высушит тебя.
Ковёр-самолёт завернул края, прикрывая своих седоков. Тяжело загудел воздух вокруг.
Снова грянули гром и молния. На этот раз совсем рядом. Коврик встряхнуло.
– Мимо, – сказал «мужественный» Яго. – Ещё минутку поживём...
Мозенрат возлежал на ложе из Чёрных песков, поигрывая черепами тушканчиков. Летающий угорь, пережёвывая лягушку, хвастался подвигами и докладывал обстановку:
– ...Расул. Саблю. Догонять. Долбин. Пугаться. Ксерксис. Ежа. Постель.
– Хватит о своих заслугах. Вижу, что ты поработал хорошо. Где Долбин сейчас?
– Не знать.
– Как это так?
– Долбин. Жасмин. Исчезать. Дворец. Паника.
– Что такое? Этот шулер сбежал вместе с принцессой?
– Куда? Ах да, конечно же в свой мир. Куда же ещё. В нашем мире их изловят за пять минут. Глупец! Как будто в том мире ему удастся долго скрываться. Этот проклятый Голубой джинн, – Мозенрат раздражённо потрогал «украшение» на носу – он так и не сумел от него избавиться. – Этот проклятый джинн наверняка сумеет найти их и там. Он умеет путешествовать по всем мирам. Ему даже не нужны магические двери. Он их делает, где захочет. Плохо, что этому дураку взбрело в голову похищать принцессу. Если бы он сбежал сам, то его бы никто не искал... Впрочем, ничего страшного: джинн вернёт беглецов, и Долбин познакомится с городским палачом. Расул, пожалуй, сам с удовольствием снесёт ему голову кривым ятаганом, – Мозенрат расхохотался.
– Нет. Долбин. Не найти. Лампа. Украли. Джин. Нету.
– Что?! – Взревел Чёрный принц. – Волшебная лампа Алладина пропала? Она же хранилась в сокровищнице султана, защищённая стражей и заклинаниями!
– Пропасть, – Ксерксис трясся мелкой дрожью. – Золото. Пропасть.
– И ты тратишь моё время на описание своих мизерных проделок вместо того, чтобы сообщить самые важные новости за последние годы?
Мозенрат вскочил на ноги, вокруг него поднялись песчаные чёрные смерчи.
Ксерксис завернулся винтом. Потом он схватил зубами за хвост и проглотил сам себя. Затем последовательно превратился в корабельную рынду с ушами, которые болели от непрерывного звона, – в колодец с дохлой крысой на дне – в яичницу-глазунью – в наковальню, окружённую тремя гигантами-кузнецами с двухпудовыми молотами – в летучего угря Ксерксиса, хвост которого крепко завязан на узел.