Абу бросился обнимать попугая, отчаянно жестикулируя.
– Тихо, Абу, – Яго остановил его крылом. – Я всё знаю и сейчас объясню принцессе.
– Что ты мне объяснишь, милый Яго? – удивилась Жасмин.
– То, что глупым молодым девушкам следует сидеть дома, а не пропадать в чужих мирах с посторонними магами-шарлатанами.
– Шарлатанами?
– И ворами.
– Ничего не понимаю. А где Алладин?
– Сидит в полицейском участке.
Жасмин вскочила с места:
– Сейчас я позову Долбина, и он мигом всё уладит! Как я рада, что вы прилетели сюда. Здесь так хорошо. Я здесь всего два дня, а мне...
– Ты здесь уже две недели, глупая девчонка! А Долбин уладит все дела простым способом – отдаст приказ джинну убить Алладина.
Растерянная Жасмин прижала руки к груди.
– Садись, наивная принцесса, я в пять минут тебе всё объясню.
Через пять минут глаза Жасмин наполнились слезами, крупными, как лесной орех.
– Ты всё это знал, Абу? – спросила она.
Абу закивал изо всех сил. Слезы Жасмин высохли в одну секунду. Она нахмурила брови и задумалась. Когда она заговорила, голос её был спокоен и тих:
– Ну что ж, друзья мои, у нас есть только один выход – мы должны вернуть Алладину его волшебную лампу. Без лампы Долбин снова превратится в обычного фокусника и жулика. Пойдём к нему, Абу. Яго, спрячься здесь.
– Ты запомнил, как пользоваться секундомером? – допрашивал Долбин джинна.
– Так точно, сэр.
– Через сколько минут ты должен унести меня из корабля?
– Через десять минут после старта, сэр.
Дверь в комнату открылась без стука. Гроббинфилд в испуге обернулся. Джинн мгновенно спрятался в лампу, ему было запрещено показываться кому-либо на глаза.
– А, Жасмин, – смутился Долбин, заслоняя спиной волшебную лампу, которая стояла на журнальном столике. – Что случилось?
– Я волнуюсь, Долбин, – с притворным вздохом сказала Жасмин. – Ведь этот номер очень рискован. Вы уверены в своих силах? Я так боюсь этих ракет...
Долбин расцвёл от удовольствия:
– Ну что вы, ваше высочество! Всё совершенно безопасно, я в прекрасной форме. Не надо за меня бояться.
– Я хотела спросить у вас, Долбин. Скажите, вы позволите мне поцеловать вас на прощанье перед стартом? Или это будет неудобно?
Долбин стал пунцовым от счастья:
– Гм... Почему бы и нет?
– Ну, нет так нет, – с грустью сказала Жасмин.
– Как нет? – не понял маг.
– Так да или нет? Скажите мне. Вы знаете, я всего второй день в Америке, но у меня такое чувство...
Пока Жасмин отвлекала Долбина, Абу вскочил на столик, схватил чудесную лампу и потёр её своей маленькой ладошкой.
Джинн пулей выскочил наружу. Только на этот раз он был маленький, как шмель, и его никто не увидел.
– О, – воскликнул джинн, – кажется, у меня появился новый хозяин.
Абу в панике показал джинну, что надо соблюдать полную тишину.
– Вы напрасно беспокоитесь, мой господин, – рассмеялся джинн. – Мы, Голубые джинны довольно быстро соображаем, так что не волнуйтесь – нас с вами никто не слышит. Что прикажете?
Абу стал быстро жестикулировать, показывая на лампу.
– Понимаю, понимаю, – сказал джинн, вы хотите иметь запасную лампу, которая в точности походила бы на эту. Будет сделано, мой мудрый господин.
На столе появилась вторая лампа. Джин юркнул на место в настоящую волшебную лампу, а Абу исхитрился спрятаться вместе с нею под стол.
– Я обязательно побываю здесь вместе с Алладином, – завершила свою коронную фразу Жасмин и вышла.
Не почуявший подвоха Долбин схватил лампу со стола и спрятал её за пазуху.
Джек Майклсон покинул сцену, и тут же барабаны стали выбивать тревожную дробь.
– Начинается! – Сказал дежурный офицер, повернувшись к телевизору.
Алладин прикусил губу.
Ведущий шоу вышел на сцену приветствовал публику:
– Прошу нервных покинуть поле, – пошутил он. – Не всякий осмелится взглянуть в глаза великому магу, бросившему вызов смерти и космосу. Сейчас он взойдет по этой лестнице в космический корабль и покинет нас, чтобы чудесным образом вернуться и зажечь факел статуи Свободы.
Шоумен продолжал нести всякую чушь, пока на сцену не вышла прекрасная Жасмин. Вместо подготовленной торжественной речи она коротко сказала в микрофон:
– Эй, маг! Ракета подана, публика вас заждалась. Идите к нам!
Долбин онемел от неожиданности, но времени на раздумья не было, и, следуя сценарию, он с треском выскочил на сцену. Загорелись бенгальские огни, заметались прожектора, заиграл марш...