Но, видимо, обезьянка не слышала его, потому что продолжала плакать и звать на помощь. Юноша взобрался на холм, так как здесь голос несчастного зверька был слышен лучше всего... Алладин попытался отодвинуть камень. Но тот будто прирос к земле и ни на дюйм не сдвинулся. Все усилия были тщетны... А отчаявшаяся Абу все плакала и ругала бандитов, которые заперли ее. Иногда обезьянка упоминала о своем добром хозяине Алладине, и тогда ее плач становился еще более безутешным. Юноша сел на камень и со злостью хлопнул по нему рукой.
Пыль, поднявшись вверх, защипала ноздри.
– Апчхи, – громко чихнул Алладин. Камень на котором он сидел, сильно качнулся. И юноша, свалившись с него, кубарем скатился с пригорка.
– Черт побери, – воскликнул ошарашенный путник. Алладин встал, отряхнул песок с одежды и, взглянув на холм, удивился еще больше. Камень, отодвинутый невидимой рукой, лежал в нескольких метрах от своего прежнего места. Алладин подошел ближе и увидел темный вход в подземелье. Гладкие каменные ступени спускались вниз, приглашая войти.
– Абу, – крикнул Алладин в прохладную темноту.
– Мне почудилось, или я на самом деле слышу голос своего господина, – радостно затараторила обезьянка.
– Я сейчас спущусь к тебе...
– Это ты, Алладин, я знала что ты придешь... – ликовала Абу.
Юноша зажег светильник и стал спускаться. С каждой ступенькой становилось все холоднее, а тяжелый дух подземелья насыщался запахом плесени. Наконец он спустился вниз и очутился на круглой и ровной площадке. Нога Алладина наткнулась на что-то мягкое.
– Ай, это я, не раздави меня, хозяин, – раздался голосок Абу.
Юноша поставил лампу на пол, и она осветила полотняный мешок, который смешно шевелился и пищал. Алладин развязал его, и пленница выскочила на волю. Она принялась обнимать своего хозяина и прижиматься своим дрожащим тельцем к его теплой груди. Алладин гладил ее и тихонько приговаривал:
– Бедная моя Абу, как хорошо, что ты жива и здорова.
– Да, я пока жива, но вот-вот умру, потому что уже несколько дней и крошки хлеба не было во рту, – сверкая хитрыми глазенками пожаловалась обезьянка.
Алладин вынул из кармана лепешку и протянул Абу.
– О, ты мой спаситель. Как же я была глупа, когда смеялась над твоим желанием иметь всегда эту восхитительную лепешку под рукой. Только теперь я поняла, как ты был прав.
Обезьянка с жадностью ела лепешку. А Алладин сидел на холодной ступеньке и улыбался своему исхудавшему смешному другу.
– Ешь, ешь, Абу, все твои беды теперь позади, – говорил он, укутывая обезьянку полой своего халата.
Насытившись, Абу вздохнула и опять заговорила:
– Когда я увидела тебя там, у шатра, бездыханного, я так испугалась. Ведь я подумала, что эти злодеи убили тебя. Я сидела рядом с тобой и плакала. А потом разбойник, у которого были дорогие одежды и взгляд шакала, схватил меня. Я хотела бежать, но он крепко держал меня. Я впилась ему в палец своими острыми зубами. Он громко вскрикнул и швырнул меня в песок. Тогда разбойники посадили меня в мешок и привязали к седлу коня, на котором ехал предводитель. «Что сделаешь ты с этой тварью?» – спросил один из разбойников своего атамана. «Я отдам ее своему белому тигру. Вот позабавимся мы все, когда он разорвет эту жалкую обезьяну на куски», – ответил злодей. Представь, каково было твоей бедной Абу слышать все это... – обезьянка всхлипнула и крепче прижалась к Алладину, продолжая свой рассказ, – я сжалась в комок и приготовилась к самому страшному. А разбойники еще долго скакали в ночь. И мешок больно колотился о ноги коня. Голова моя кружилась, и казалось, что я умру в дороге. Но вот бешеная скачка прекратилась, и разбойники принесли меня сюда. Они положили мой мешок вместе с другими тюками на этой площадке. Я постоянно шевелилась, пытаясь выбраться из мешка и случайно закатилась вот под эту ступеньку, – и Абу указала на небольшую выбоину под нижней каменной плиткой, – я слышала как разбойники уносят награбленное добро в глубь подземелья и возвращаются назад. Их приближающиеся шаги наводили ужас. Но все же они не замечали меня. А потом разбойники уже собрались уходить, и тут атаман вспомнил обо мне. И злодеи принялись искать. Но, видимо, они спешили куда-то, потому что поиски их были недолгими. «Скоро мы вернемся сюда опять, – сказал главарь, – и уж тогда обыщем каждый уголок». Разбойники покинули подземелье и, слава Аллаху, больше не возвращались. А я, вот уже неизвестно сколько, нахожусь в этом склепе, где так холодно, темно и мерзко, – обезьянка замолчала.
– Ладно Абу, пойдем отсюда, – сказал Алладин и стал подниматься вверх по лестнице.