Глава 7
В гостях у волшебника
А Алладин со своей обезьянкой летел на ковре- самолете. Они поднялись над горами Корнаура и мчались вперед, в Страну Духов. Юноша держался за края своего летающего друга. Холодный ветер дул ему в лицо.
– А далеко эта страна, брат-коврик? – спросил Алладин.
– Очень далеко, мой господин, – ответил коврик.
– 3-здесь так холодно, – стуча зубами, проговорила Абу. Она вся дрожала. Возле того места, где сидела обезьянка виднелось маленькое круглое отверстие на лазурной глади коврика, проделанное разбойничьей стрелой. Абу прилегла и, вцепившись в бархатную поверхность ноготками, стала смотреть в это гудящее окошко. Белые шапки гор светились в ночи. Кругом было пустынно и дико. В черном небе по-прежнему горели звезды, только теперь они больше походили на сияющие колдовские глаза ночных фей, в которые лучше было не глядеть. Бледный диск луны, изливая свой холодный свет, освещал путь.
– Быть может, нам спуститься пониже. А то мы скоро превратимся в ледышки, – жалобно пропищала Абу.
– И в самом деле, – поддержал ее Алладин. Он весь окоченел от пронизывающего ветра и думал сейчас о том, что с радостью очутился бы в жаркой пустыне, чтобы хоть немного отогреться.
– Мой господин, – заговорил коврик, – пока твое желание не превратилось в слова, посмотри, кто летит за нами.
Алладин обернулся и увидел за бледной тенью ковра-самолета, которая стелилась по горам, еще одну, но более темную и густую.
– Что это? – спросил юноша.
– Это черные орлы. Их послал Бадахшан. Они знают в этих горах каждый камушек. Нам негде скрыться. Эти колдовские птицы коварны и безжалостны. Они убьют тебя, а меня отправят в мрачную пещеру... – печально проговорил мудрый коврик.
– Я все понял, – вздохнул юноша. Он подозвал к себе обезьянку. И та осторожно пробралась к своему хозяину. Дрожа всем своим тельцем, она прижалась к его груди и прошептала:
– Уж лучше мерзнуть, чем стать добычей этих тварей.
И друзья еще долго летели в холодной темноте. Абу, тихо посапывая, спала, обхватив шею Алладина своими мохнатыми лапками. А юноша, с трудом превозмогая сон, продолжал всматриваться вдаль. Но вот вершины гор внизу стали редеть и постепенно превращаться в холмы.
– Сейчас начнется земля Доброго Странника... Там-то мы и проведем остаток ночи, – тихо проговорил коврик.
Но ответа не последовало. Алладин уже тоже дремал, сморенный сном. Он лежал, покачиваясь, у самого края своего летающего друга, готовый свалиться от легкого толчка, потому что руки его не держали коврик, а как плети, болтаясь, свешивались вниз. Заметив это, коврик поднял свои края, образовав удобный гамак, и понесся вперед. Стая черных орлов неотступно преследовала друзей. Но вот среди холмов показалась быстрая река. Она блеснула струящимся черным атласом и, пропустив летящий гамак, в котором спали Алладин и Абу, поднялась стеной над хищными птицами. Они метнулись сторону. Но и там зеркальная завеса воды встала перед ними. Орлы с недоумением глядели на своих двойников, ледяные струи оттолкнули их назад. Вода, окатив хищных птиц, сделала их смешными, похожими на взъерошенных воробьев. Орлы стояли на крутом берегу реки и со злостью глядели вслед улетающему коврику.
А тот, миновав речку, летел над тихой степью, где в мягкой траве спали белые кони. Было еще темно, но черное покрывало ночи уже шевелилось тоненькой светлой полоской зари над далеким лесом. Ковер-самолет направлялся именно туда. Легкий ветерок разбудил одного из коней. Он пошевелил своими ушками и, вскочив на длинные крепкие ноги, помчался по степи. Вскоре его копыта перестали касаться травы. И он, взлетев, белым вихрем исчез в лесу. Обезьянка Абу уже проснулась и видела этого быстроногого скакуна. Обращаясь к коврику, один глаз которого был у самой мордочки, она весело сказала:
– Ну и скорость, никогда не видела, чтобы кони так скакали.
Золотистый глаз подсолнуха шевельнулся ей в ответ, и коврик молча полетел к приближающемуся лесу.
– Ты что-то сказала, Абу, – открыв глаза, проговорил Алладин. Он с удивлением глядел на огромные высокие деревья, между которыми пролетал коврик. Их стволы были такие толстые, что, наверное, человек десять не смогли бы обхватить эти могучие столбы. Верхушки деревьев терялись в ночном небе.