Бирюзовый смельчак метнулся к хрустальной пробке-куполу и, растворившись в воздухе, влетел внутрь. Алладин замер. И вдруг услышал громкий голос отважного коврика:
– А вот и я, недотепы... Ну что, поиграем в догонялки?
Ковер-самолет, сверкая своим месяцем-ротиком и двигая глазками подсолнухами, появился так внезапно, что мариды перестали кружить. Они в изумлении застыли пыльным столбами. Через мгновение, опомнившись и издавая пронзительный свист, стали приближаться к коврику.
– Смотри, это же тот самый ковер-самолет, который все разыскивают, – кричали мариды.
Коврик выскользнул в окно, и черные вихри бросились вдогонку.
Кругом стало тихо. И Алладин вслед за ленточкой поднялся в помещение, расположенное под самым куполом. Юноша увидел Великую Рух, созерцать которую до сих пор могли только духи. Ни один смертный никогда не видел этого дивного сияния, разлитого вокруг. Но сердце Алладина не могло радоваться этому чуду. Владычица была закована в цепи, покрытые липкой паутиной.
– Вы пришли ко мне, – услышал гость слабый, но очень нежный голос умирающей матери джиннов. Этот звук вывел юношу из оцепенения. И он подбежал к Великой Рух. Прекрасное лицо ее было исполнено неземной красоты и печали. Большие мудрые глаза с тоской посмотрели на Алладина и тихо закрылись. Юноша изо всех сил пытался разорвать цепи, но – тщетно.
– Надо спешить, она умирает, – шепнула волшебная ленточка. – Скоро все темное воинство будет здесь.
– Как мне освободить Владычицу? – в отчаянии вскричал Алладин.
– Ей поможет только вода. Но где взять ее? – последовал ответ.
– Что же ты мне сразу не сказала? У меня есть вода! Вот! – Алладин достал свою кожаную флягу. Ту самую, что спасала его в пустыне, и которую навсегда наполнил живительной влагой Добрый Странник. Юноша поднес флягу Владычице. Глаза Птицы Рух были закрыты. Она сделала последний вздох. Тут Алладин услышал свист злобных маридов, которые приближались к башне со всех сторон. Дрожащими от волнения руками он смочил пересохшие губы Владычицы. Веки ее затрепетали, и она сделала глоток. Сияние вокруг Птицы Рух усилилось. После второго глотка она открыла глаза. А третий глоток наполнил Владычицу силой. Она пошевелилась, и цепи, опутывающие ее, превратились в тонкие белые ниточки-паутинки и исчезли прямо на глазах.
Птица взмахнула крыльями, и купол раскрылся, превратившись в дивный сверкающий цветок с семью огромными лепестками. А вокруг цветка уже выстроилось черное войско джинна-ифрита. Глаза Владычицы гневно сверкнули, и лучи белого яркого света превратили некогда могущественные полчища в пыль, которая бесследно растаяла в воздухе. Это была последняя картина долгого и трудного дня, запечатленная памятью Алладина. Его сморил сон. Но вы не подумайте, что он был вызван каким-нибудь волшебством. Просто наш герой устал. Ведь пока он плутал по закоулкам Белого замка Заоблачной Страны, на земле прошло два дня и две ночи...
А чудеса продолжались. Птица Рух подлетела к страшным коконам, что стали темницей для всех ее уцелевших детей. В лучистом свете глаз прекрасной Владычицы они превратились в белые сверкающие капли-жемчужины и раскрылись, когда она взмахнула крыльями. Шумная веселая толпа джинний и джиннов вылетела на свободу. Они кружились возле своей счастливой матери. И радостью наполнилась ожившая Страна Духов.
– Кто освободил нас, Великая Рух? – спрашивали джинны.
– Угадайте, – отвечала им она.
– Наверное, какой-нибудь великий маг или всемогущий волшебник, – размышляли джинны и джиннии.
– Никогда вам не догадаться. Он простой смертный, по имени Алладин! – проговорила Владычица.
– Алладин, Алладин, Алладин, – раздавались повсюду радостные голоса жителей Заоблачной Страны...
Глава 11
Джинн Хатиб
А наш герой спокойно спал в светлых покоях замка. Он отдыхал на мягких подушках, набитых пухом земных домашних птиц. А рядом, на самом обычном круглом столике, лежали самые что ни на есть настоящие фрукты, дымилось жаркое и источал чудесный аромат черный кофе, между прочим, приготовленный по-восточному. На полу был разостлан роскошный персидский ковер. Но он не умел говорить, летать и выделывать всякие волшебные штучки. На этом обычном коврике сидел джинн, большой и могучий, как всякий из его братьев. Он, конечно, не был таким необозримым исполином, как Дух Пещеры разбойников, но все же достаточно крупный для того, чтобы обычный человек рядом с ним ощутил себя лилипутом. Но вот чего не было у этого джинна, так это длинной бороды. Не любил он ее, поэтому всегда держал при себе ножницы, которые часто пускал в ход. Одет он был как богатый шейх или визирь: в шелковые шаровары, сверкающий халат и усыпанную драгоценностями чалму. На стене висело большое зеркало. И, поглядев на себя, джинн довольно улыбнулся и подумал: «Джинния-вышивальщица считает меня излишне сентиментальным и упрекает в том, что я нахватался у людей всяких глупостей. Но я ничего не могу с собой поделать, люблю я все эти земные безделушки. Вот пожила бы она среди людей, наверное, тоже подрумянивала бы свои щечки, как это делают земные красавицы...»