Глава 16
Волшебница Фатима
Когда мариды обнаружили подвох, Алладин, Абу и брат-коврик уже приближались к Зеркальной Горе. Она и в самом деле была такая огромная, что предыдущая, которую только что миновали друзья, выглядела небольшим холмиком. Вершина Зеркальной Горы почти касалась далеких облаков. И коврик, поднимающийся все выше и выше, проговорил:
– Да, теперь я понимаю, почему Хатиб хотел причалить к ней сверху.
А Алладин и Абу молча вдыхали необыкновенно чистый воздух, чуть подслащенный благоуханием ярких горных цветов. Сверкающими змейками струились повсюду небольшие ручейки. И где-то вдали миролюбиво ухала сова.
Но вот показалась вершина. Она была похожа на огромное блюдо, в центре которого было озеро, все залитое серебром отражающейся в нем луны. У озера располагалась небольшая хижина, сложенная из поросших мхом камней. Возле нее стояла Фатима. Седые волосы ее были необыкновенно длинные, белая повязка на голове светилась во мраке, оттеняя смуглое, почти черное лицо, а широкая одежда немного колыхалась на ветру. Увидев приближающихся друзей, она махнула им рукой. Алладин поклонился, приветствуя волшебницу.
– Добро пожаловать, – проговорила она тихим голосом, – я уже давно вас поджидаю.
Хозяйка пропустила гостей вперед.
И юноша, держа испуганную обезьянку, которая почему-то боязливо поглядывала по сторонам и прижималась к хозяину, вошел в жилище Фатимы. Здесь все было таинственным и необычным. На стенах висели пучки сухой травы, пестрели гирлянды корней и луковиц. А возле очага, в котором горел огонь, лежала большая собака. Она была такой старой, что ее вылинявшая местами шерсть напоминала жухлую траву. Коврик уже расположился возле нее, но собака не обратила на него внимания. Зато она своими большими умными глазами внимательно посмотрела на Алладина, и, заметив выглянувшее из-за пазухи любопытное личико незнакомого ей зверька, недовольно заворчала.
– Тише, Джипси, это же наши гости, – сказала Фатима, погрозив собаке, и, глядя на юношу, добавила, – приехали они издалека по очень важному делу. Ведь просто так сюда никто не заглядывает.
– Я разыскиваю свою возлюбленную, Жасмин, похищенную колдуном Маграбинцем. Великая Рух сказала мне, что только вы можете приготовить чудодейственный эликсир, который спасет ее. Бедняжка, обращенная в тень, томится в Стране Ночи, – проговорил Алладин. Он вздохнул и хотел еще сказать о том, что ищет дорогу в тот затерянный край. Но Фатима подняла руки и тихим голосом произнесла:
– Мне пора приступать, ведь час круглой луны пробил.
Хозяйка глянула на старушку Джипси. Та притащила небольшую табуретку и, поставив у очага, отошла к двери.
– Присаживайся, Алладин, – сказала волшебница. И увидев удивленное лицо гостя добавила, – не удивляйся, что я знаю имя твое. Ведь ты был там, где не дано бывать никому из смертных, и спас Заоблачную Страну. Теперь твое имя радостно твердят добрые ветра и верхолетные облака. Мне многое известно.
Алладин присел у очага и, ощутив приятное тепло, только теперь почувствовал, как он продрог, ведь свой халат и чалму он оставил Хатибу. Ночь была хоть и светлой, но все же достаточно холодной.
А Фатима, достав небольшой сосуд из темно-синего стекла, поднесла его к окну, в которое заглядывала луна. Волшебница, едва заметно шевеля губами, прошептала:
– Луна-луна, сестрица, дай мне своей водицы.
И та, как показалось Алладину, послушно спустилась с небосвода и остановилась недалеко от сторожки потому что бледно-желтый свет круглой сестрицы стал таким ярким и заполнил своим холодным сиянием всю комнату. Огонь в очаге погас. Собака, свернувшись калачиком, спрятала свою морду. А Абу, зажмурившись, крепче прижалась к своему хозяину, сердце которого сильно стучало. Ведь он созерцал неведомое. И только ковер-самолет был спокоен и, как всегда, задумчиво и молчаливо шевелил своими подсолнухами и серебристым месяцем.
Алладин посмотрел на Фатиму. Она по-прежнему стояла у окна, испещренное морщинами смуглое лицо ее казалось гостю молодым и одухотворенным. Волшебница продолжала говорить еще какие-то слова, но они были непонятны и больше напоминали плеск волн, шелест листвы и щебет птиц. Потом Фатима поставила сосуд на круглый столик, стоящий у стены. И весь свет, который наполнял комнату, словно дым, влился в изящное узкое горлышко флакона. Сосуд, осветившись изнутри, засверкал в полумраке. Старушка-волшебница подняла флакон, и юноша заметил, что в нем колыхалась какая-то жидкость.