Маграбинец замолчал и посмотрел на Проныру, который уже кружился у окошка в ожидании приказа.
– Ну, что ж, эликсир – это неплохая весть, – проговорила Зубейда. – Выкради его, Проныра... Я позволю тебе отхлебнуть. Ведь ты когда-то тоже был человеком...
Повелитель Маграбинии кивнул своему слуге. Марид засвистел и, мигая своими глазами-пятнышками, покинул замок.
Глава 21
Приключения на корабле
Прошло несколько дней. Быстроходный «Пилигрим» по-прежнему, рассекая волны, плыл по бескрайним просторам океана. Попутный ветер не давал ему сбиться с курса. И если в первые дни корабль изредка встречал таких же парусных красавцев, то теперь на горизонте не было ничего, кроме бесконечных водных просторов, одиноких чаек да белых облаков.
Алладин уже был знаком не только с юнгой Матео, боцманом Сэмом Гробом, капитаном Хью, но и со всей командой. Остальные моряки, за исключением кока Билла Корва, которого матросы звали Коровой, были даже очень симпатичными людьми. Они, конечно, до смерти боялись рыжебородого Хью и всегда говорили о нем только шепотом. С пассажирами наш герой тоже перезнакомился. Правда не со всеми. Молодая вдова и два купца, словно чувствуя, что пассажиру, который носит на плече обезьянку, известна вся их подноготная, избегали встреч с ним. И всегда, проходя мимо, отводили глаза или делали вид, что не замечают юношу. Зато остальные были открытыми и общительными людьми. И Алладин испытывал к ним сострадание. Он, конечно, изо всех сил старался этого не показывать, но очень часто его взгляд наполнялся горечью. Однажды девушка Надина, та самая, что улыбалась сквозь слезы, когда они отплывали, заметила эту печаль во взоре своего нового знакомого и стала расспрашивать, что за камень носит он в душе. Но юноша не мог открыть ей правду: горькую и беспощадную, в которую ему так не хотелось верить. А синеглазая, розовощекая красавица Надина рассказала ему о себе. Ее история была печальной. В жизни девушка знавала только горе и лишения, ведь она была невольницей и от одного хозяина переходила к другому. А последние три года она прислуживала одной бессердечной госпоже, которая избивала ее по каждому пустяку и унижала без всякого повода. И тогда Надина решила сбежать и уехать.
– Ранним утром, когда все еще спали, – говорила она, – я покинула свою маленькую комнатенку. Не знаю, почему мне так везло в тот день. Все двери были открыты, и никто из слуг меня не заметил. А когда я пришла на пристань, то сразу подошла к этому кораблю и, узнав, что он плывет в Геную, поняла: судьба благосклонна ко мне. Ведь я родом из Италии. У меня не было денег, но боцман, взяв золотой кулончик, доставшийся мне от матери, пропустил меня на «Пилигрим». Моя мечта сбылась. Я плыву домой. Все же судьба милостива ко мне, – закончила свой рассказ Надина и, немного помолчав, добавила, – а ведь в то утро я еще сомневалась и хотела отложить свой побег, не верила в то, что это возможно.
А Алладин подумал о том, как схожи истории всех пассажиров, которых, как говорил Хатиб, заманила на корабль Злодейка-Судьба.
Матео, такой умелый и сообразительный малый, который чуть ли с пеленок плавал на кораблях, за какой-то пустяк был уволен со своего прежнего судна и никто не нанял его, кроме капитана Хью.
А купец Мухамед Шамат, который был на «Пилигриме» вместе с сыном Азизом, вообще не собирался плыть в Геную. Но вдруг получил письмо о том, что дальний родственник умер и завещал ему свой дом. Купцу не хотелось отправляться в такой дальний путь, но жена убедила его в необходимости поездки. Но теперь купец даже радовался тому, что плывет на корабле, ведь его сын Азиз чувствовал себя таким счастливым. Мальчик подружился с Абу, и они вместе подолгу сидели на палубе и наблюдали за игрой волн.
К вечеру бездонный синеющий купол заволокли мрачные тучи, а паруса «Пилигрима» тревожно напряглись.
– Погода будет меняться, – проговорил Матео. Он сидел на палубе рядом с погруженным в какие-то раздумья Алладином и наблюдал за Азизом и Абу. Те, как всегда, резвились и, в отличие от других пассажиров, которые, пресытившись неизменным видом безбрежных морских далей, появлялись на палубе все реже и реже, были здесь с утра до вечера.
Так вот, с этого-то злополучного вечера все и началось. Марид Проныра уже был на корабле. Как ему удалось проникнуть на «Пилигрим» незамеченным, втайне от Хатиба, который чувствовал этих тварей на расстоянии, оставалось загадкой... Да только в эту ночь неспокойные сны видели многие. А больше всех был смущен боцман Сэм Гроб, который в ночной тиши, убаюканный мерным покачиванием корабля, слышал странный голос. Он говорил ему: «Обрати внимание на этого малого, он не зря показался тебе странным. А эти голоса в день отплытия, что раздавались из его каюты, были не слуховой галлюцинацией и не шумом в твоей голове от выпитого виски. Заберись к нему в каюту и завладей его кошельком! Ты же так часто думал об этом. Действуй!» Но боцман, конечно же, смутился не столько тем, что услышал чей-то голос, сколько тем, что его неоформившиеся предчувствия и желания стали просто-таки ясными мыслями.