— Это вампир! — наконец дошло до одной из дам, — они только что обезвредили вампира!
— Браво! — воскликнула другая и захлопала в ладоши, весь зал её подхватил.
— Браво службе безопасности! — звучали восторженные голоса, — теперь мы знаем, что на вас можно положиться!
А вампир, перестав вырываться и прекратив причитать, совсем не выглядел напуганным. Он взирал на толпу как охотник смотрит на дичь, и глаза его то и дело вспыхивали красным огнём. Это выглядело довольно жутко.
Но поравнявшись с Настей и Агнешкой, он тепло посмотрел на Настю и тихо сказал:
— Настенька, не думайте обо мне плохо! Я никогда не причиню зла ни Вам, ни Вашим друзьям! Мы обязательно ещё встретимся!
Глядя вслед этой процессии, всё больше удаляющейся, Настя произнесла:
— Не думаю, что мне бы этого хотелось, — однако, задумалась.
— Идём, спектакль вот-вот начнётся, — позвала её Агнешка.
Они вспорхнули с лавочки и влились в общий поток, направляющийся в зал.
Спектакль, который они посмотрели, сложно было назвать просто оперой. Перед ними предстала величественная панорама Древнего Египта, с его храмами, пирамидами и дворцами. Обстановка войны, толпы воинов, рабов и обычных людей, на фоне бессмертной музыки Верди. И судьба героев потеряла свою слезливую романтичность, свойственную сюжетам девятнадцатого века, а обрела глубокий смысл и трагизм. А когда главных героев замуровали в каменной могиле, и они пели свой предсмертный дуэт "Прости земля", зал заливался слезами. У Насти тоже стоял ком в горле, да и Агнешка тайком вытирала льющиеся слёзы.
По окончанию спектакля, зал долго рукоплескал в едином порыве, выплёскивая свои накопившиеся эмоции. Артисты, как и положено, вышли кланяться к благодарной публике. Кажется все забыли, что это всего лишь цифровые программы, или воздавали почести программистам.
На обратном пути, потрясённая Агнешка только и могла вымолвить:
— Ах, Настя, игра стоила только того, чтобы сходить на этот спектакль!
— Да-а, — Настя была полностью согласна.
Даже если все три года сидеть здесь, на театральной площади, и переходить из одного здания в другое, то реальный мир покажется пресным. Никто не захочет туда возвращаться.
Спать Настя легла в удобном гамаке, под шум прибоя. Перед этим вдоволь наплававшись в бассейне, и смыв с себя все дневные заботы и волнения.
Над головой сияли огромные звёзды, и пальмы ласково шелестели своими листьями. И голос Ричарда оказался не просто неуместен, а как будто с размаху шлёпнул её с неба на землю:
— Привет, Настя! Я знаю, как ты прекрасно провела время, и очень рад за тебя!
— Тебе что надо? Соскучился? — недовольно спросила она.
— Я подумал, что ты права, и я недостаточно хорошо о тебе забочусь.
— Неужели чувствуешь себя виноватым? Не смеши меня! Ты программа и чувствовать не умеешь!
— И, тем не менее, я делаю выводы, — голос его и правда звучал виновато.
Настя сменила гнев на милость:
— Что ты думаешь о том вампире?
— Думаю, что он на тебя запал.
— Скорей, увидел возможность немного подкормиться, — скептически произнесла Настя.
— Почему ты о нём думаешь?
— Не о нём, а о клане. Нам бы не помешал такой вампирчик. Всё же мы очень слабые, на фоне других.
— У тебя стратегическое мышление, это похвально!
— Ладно, не льсти мне, любой, на моём месте, об этом бы задумался. Всё! Я спать, и больше меня не беспокой.
— Будет сделано, — покорно ответил Ричард.
Настя повернулась на бок и провалилась в глубокий и безмятежный сон, который ничто не могло потревожить, даже тревожная кнопка, отчаянно и беспрерывно мигающая в чате.
Глава 23
Утром Настя проснулась и долго любовалась рассветом над океаном. Однако, нужно было вставать. Сладко потянувшись, она нащупала пульт и привела всё в порядок, картинка тропиков снова стала стенами комнаты, а удобный гамак превратился в не менее удобный диван.
Она вспомнила, что так и не разгрузила свой гардероб, там находился и симпатичный короткий халатик, сейчас он как раз пригодился. А всю остальную одежду добросовестно повесила в шкаф, в том числе своё роскошное платье, небрежно валявшееся на полу.
Теперь нужно было смыть с лица остатки сна. Стоять утром под душем Настя не любила, вода её почему-то раздражала, но умыванием никогда не пренебрегала. А когда вытиралась мягким душистым полотенцем, в дверь раздался тревожный стук.