Виктория мысленно листала странички своего недавнего прошлого.
Как быстро пролетело время! В плену бесконечных ежедневных музыкальных занятий она и не заметила, как повзрослела. Жаль только, что детство, и юность прошли мимо неё… Кажется, это был тот самый момент, когда самая прекрасная пора жизни собралась помахать ей на прощанье платочком и безвозвратно уйти в забытьё, тихо захлопнув за собой дверь… А впереди – настоящая, взрослая жизнь.
Виктория почувствовала нарастающий в горле ком.
Ей очень хотелось поделиться с кем-то своими чувствами. Но с кем?
Ведь ни друзей, ни подруг у неё не было, и что скрывается за простым, но столь многообещающим словом „дружба“, Виктория могла пока только догадываться… Зато, она прекрасно была знакома с одиночеством: оно, как и музыка, было неизменным спутником её жизни. Поэтому, её потребность в настоящем, хорошем друге, которому можно было бы всё рассказать, поплакаться и, возможно, даже пожалеть себя в его глазах, являлась для неё не просто насущной проблемой, но и необходимостью, и трагедией одновременно...
„Нет. Один друг у меня всё же есть! Наверное, он стоит тысячи других, ведь для меня он самый близкий, самый верный и самый родной, и даже больше: он – часть меня…“ – подумала Вика и невольно бросила взгляд на свой инструмент. Это было обыкновенное чёрное пианино „Украина“.
„Сколько себя помню – мы всегда были неразлучны… Могу поспорить, что этот инструмент знает меня даже лучше, чем я сама! Ведь именно с ним я росла, с ним взрослела. Без него не прошёл ни один день, ни один вечер моей жизни… Он стал свидетелем всех моих радостей и печалей“ – думала она, понимая, что радостей-то на самом деле и не было…
Виктория долго смотрела на пианино, почти не моргая, словно изучала каждый его изгиб, а потом задумалась о родителях.
Мама всегда говорила ей, что точно знает, как в жизни Вики всё сложится дальше. Ещё когда девочка была совсем малышкой, мама каждый вечер вместо сказки рассказывала ей о том, что её ждёт в будущем. Женщина уверяла дочь, что та является самой талантливой и самой лучшей, и в этом ни Вика, ни кто-либо другой никогда не смели сомневаться. Она говорила, что когда Виктория вырастет, то станет известной на весь мир пианисткой и её имя будет у всех на устах. Мама с восхищением рассказывала дочери об интересных местах и далеких странах, которые девочка увидит, гастролируя по миру, о людях, с которыми сможет познакомиться, о произведениях, которые сыграет…
Кроме того, мама рассказывала Вике о жизни выдающихся композиторов, о том, как много они работали, чтобы достичь таких высот. Она верила, что музыка таких величайших композиторов, как Бах, Бетховен, Шопен, Гайдн, и многих других была написана при участии самого Господа Бога, который каким-то образом посылал информацию в мозг этих гениальных людей и, вместе с тем, водил их руками. Она считала их избранными, благословенными небом людьми.
Женщина старалась научить девочку понимать классику и восхищаться ею. Она страшно огорчалась, когда у дочери что-то не получалось и начинала тихо плакать. Что же касается Вики, то слёзы матери были для неё самым ужасным наказанием. Её редкие неудачи превращались для мамы в настоящую трагедию, и девочка, чтобы не допускать этого, старалась изо всех сил и выкладывалась не на сто, а на тысячу процентов. Ведь она любила свою маму. Пускай холодную, далёкую, безрассудно зацикленную на своей идее и совсем не по-матерински суровую, – Виктория её любила…
А мама действительно относилась к ней очень строго. Будучи преподавателем „сольфеджио“ в музыкальной школе, она регулярно устраивала дочери незапланированный опрос то по музыкальной литературе, то по сольфеджио в самый неожиданный момент. Ей ещё и ещё раз нужно было убеждаться в том, что Вика всё помнит и знает.
Уже на ранних сроках беременности женщина начала приучать дитя в своей утробе к классике, проводя дни напролет за фортепиано. Она почему-то была уверена, что родится именно девочка, и распланировала судьбу своей дочери ещё до её рождения.
„Если небо наградило тебя талантом, то пренебрегать им ни в коем случае нельзя! Это большой грех! Ведь этот талант мог бы достаться кому-нибудь другому, кто обязательно оправдал бы ожидания Господа!“ – твердила ей мама. И девочка ей поверила, она поверила в свой талант...
Если же говорить об отце, то он годами усердно и неустанно занимался с Викой игрой на фортепиано, сохраняя при этом завидное хладнокровие. Дисциплина на его уроках была превыше всего.
Однажды он сказал: