и соответствовать статусу успешного человека — всё это не могло не отразиться на нём. Он стал чёрствым, жестоким, порой даже бесчеловечным… Страшно произносить вслух такие слова о собственном сыне. Однако, будь он прежним, он, наверное, ничего бы не достиг. Но я верю, что где-то в глубине души его ещё живёт искренний, отзывчивый мальчик с добрым сердцем и открытой душой. Именно эта вера даёт мне надежду, что он поможет своей сестре и вытащит её из этой страшной, бездонной пропасти, в которую она безудержно падает. Если потребуется, я стану перед ним на колени и буду его умолять!
Анна Павловна закрыла лицо руками.
— Конечно, вытащит! — стала успокаивать её я, не понимая, почему она в этом сомневается. — Будьте уверены!
— Ты так думаешь, Виктория? — ухватилась она за мои слова, как за соломинку.
— Убеждена! — с уверенностью заявила я.
В тот вечер, оставшись наедине со своими мыслями у себя в комнате, я всё не переставала слышать в голове голос Анны Павловны, безжалостно повторяющий: «Мой сын — Лёшенька, моя дочь — Катя…»
Я решила, что не смогу уснуть, пока не узнаю фамилию Анны Павловны, и тихонько набрала с мобильного Лидию Степановну.
— Орлова, — ответила та и поинтересовалась, зачем мне это.
— Да нет никаких особых причин, — сказала я первое, что пришло мне в голову. — Просто я думаю, что обязана знать фамилию человека, с которым проживаю под одной крышей, на всякий случай. Тем более, что мы уже третий месяц знакомы и замечательно ладим друг с дружкой, а я вот только сегодня узнала, как зовут её детей.
— Ты абсолютно права! — согласилась со мной Лидия Степановна. — И как только я раньше не сообразила тебе сказать?
— Не берите в голову, Лидия Степановна! И простите, что я обратилась к вам с этим вопросом, просто мне неловко было спросить у Анны Павловны напрямую.
— Ну что ты, дорогая? Всё в порядке! Обращайся ко мне с любыми вопросами!
— Всего вам хорошего!
— Спокойной ночи!
Я положила трубку, улыбаясь.
«Ну вот! Снова себя накрутила! — буркнул мой внутренний голос, и я почувствовала облегчение.
На следующее утро Анна Павловна встала как никогда рано и стала готовиться к приезду сына. Она, в общем-то, всегда поднималась на рассвете, но всё же сегодня день был особенный для неё. Невооружённым глазом было видно, с каким нетерпением она ждала встречи с сыном и как сильно нервничала.
Мы только позавтракали, и я как раз заваривала на кухне чай, как услышала звук открывающейся входной двери и замерла.
— Сыночек мой! — послышалось из коридора. Голос Анны Павловны трогательно дрожал от избытка эмоций и переполняющей её материнской любви.
— Привет, мама! Как ты тут? — отозвался в ответ приятный мужской баритон. Далее последовала небольшая пауза…
— А где же твои вещи, Лёшенька? — поинтересовалась женщина.
— Мы поселились в гостинице. Я приехал с Лаурой: сама понимаешь, ей здесь будет неуютно.
— А-а… Понятно… — слегка угас энтузиазм Анны Павловны. Видимо, его ответ её расстроил. Она ведь так надеялась, что сын проведёт это время с ней.
— Мама я приехал за тобой, — решительным тоном заявил мужчина.
— Ну что ты, Лёшенька? Не нужно. По правде говоря, мне не хочется отсюда уезжать. Только из-за Кати душа не на месте. Как там моя Катенька?
— Честно говоря, мы давно с ней не виделись, но созванивались совсем недавно. Она сказала, что у неё всё хорошо. Она теперь даже не заходит, а присылает вместо себя своего парня — как всегда, за деньгами.
— Ой, Лёшенька, не давай ей денег!
— Ну как же я не дам? Она ведь не работает! Пропадёт совсем!
— Тебе надо обязательно к ней наведаться! Ей ведь срочно нужно лечиться! Заставь её, сыночек! Богом тебя молю! — Анна Павловна расплакалась, а я, слушая из кухни её несчастный, пропитанный болью голос, очень огорчилась.
— Мама, успокойся! Пойдём в гостиную. Там и поговорим.
Они удалились. Я же, невольно став свидетелем их разговора, почувствовала неприятный осадок на душе. Мне было очень жалко Анну Павловну.
Прошло несколько минут. Я сидела на кухне и раздумывала над тем, пойти мне к себе
в комнату или остаться здесь. Неожиданно Анна Павловна позвала меня:
— Викуля, неси скорее чай!
Я спохватилась, взяла поднос и поспешила в гостиную.
— Мама, я пробуду в Киеве ровно пять дней. У меня есть тут кое-какие дела. Потом ты вместе с нами улетишь домой. Так что будь готова! — услышала я, подходя к комнате. Похоже, сын поставил Анну Павловну перед фактом.