Песочный человечек
- Но поймите, Ваше Превосходительство, я в щекотливом положении, - заметил Штольман. – Хозяин дома – мой старинный университетский товарищ... и взять на себя расследование при таких обстоятельствах...
- А как вы сами допустили такое? Вы же полицейский, были там, и не могли предотвратить убийство?
- Прошу меня извинить, - вежливо возразил Штольман, старательно скрывая раздражение, - но во время убийства я находился с супругой на веранде, убийство же совершилось в будуаре этой дамы, куда меня и вовсе не приглашали...
- Да, действительно, - признало Высокое Начальство, - за всеми не уследишь. Я понимаю ваше нежелание... Но посмотрите на ситуацию с другой стороны. Вы там были, вы успели наблюдать отношения между гостями, возможно, вы заметили нечто такое, что окажется очень полезным в будущем расследовании... Что же до вашей дружбы с хозяином дома – зная ваше служебное рвение и безусловную порядочность, я не сомневаюсь, вы не станете покрывать преступление из-за дружеских отношений...
- Да, конечно, - вздохнул Штольман.
- С чего вы планируете начать?
«Посоветоваться с женой» - хотелось ответить Штольману, но он понимал, что этот ответ едва ли будет понят правильно...
Вечером того же дня, по окончании ужина (который состоялся гораздо позже обычного – служба, увы!), Яков Платоныч доложил супруге, что отвертеться от «этого дела» ему не удалось. Анна кивнула.
- Я вот все думала об этом - получается, что мотив тут есть почти у каждого, вот в чем суть, - промолвила она задумчиво. – Вы уже говорили с Алексеем Ивановичем?
- Да, и самое главное – он утверждает, что ничего не знал ни о каком романе супруги с Аркадием. Он потрясен этим известием. Мне жалко было на него смотреть, когда он это узнал... И, впридачу, твердит, что супруга ему ничего не говорила о намерении оставить его и уехать за границу...
- А ведь знаете, Яков Платоныч, вполне может быть, - задумчиво сказала Анна. – Она, возможно, просто не успела ему сказать. Меньше пяти минут прошло между тем, как она покинула веранду – и как я увидела ее уже в виде призрака... А это говорит в пользу невиновности ее мужа – если он ничего не знал, то у него в этом случае просто не было мотива...
- И что же выходит? Она шла поговорить с мужем, но оказалась в будуаре... Кто же подстерег ее, заманил и убил за эти пять минут?
- Да кто угодно. Эраст, которому она могла сказать, что он отвергнут – он мог взбеситься из оскорбленного самолюбия... Дядюшка...
- А у дядюшки какой мотив?
- А вот извольте видеть, Яков Платоныч, на веранде Маша говорила Эрасту, что дядюшка желает «спихнуть Эраста со своей шеи», так она выразилась - женить его на богатой. А Ариадна расстроила помолвку – и если убрать ее с пути, то свадьба, авось, да и состоится...
- Мотив довольно слабый, - заметил Штольман, - он не мог знать, насколько сильно жених и невеста уже успели рассориться...
- Да, вы правы... что вы улыбаетесь?
- Да тут все совсем наоборот. Я говорил с этим хитрым циником и узнал совершенно интересную вещь: он признался, что сам познакомил племянника с «пленительной» Ариадной, сам преувеличенно восхищался тем, «какая женщина», и все ради чего? Расстроить его помолвку с Марией Васильевной!
- Зачем?!
- А догадайтесь сами, приняв во внимание, что у Марии Васильевны огромное приданое, и к тому же - приятная внешность и отменное здоровье, а дядюшка холост и сам не прочь прибрать все это к рукам... Так что он скорее уж задушил бы самого Эраста...
- Тогда остаются дамы. Зинаида, у которой Ариадна увела мужа. Маша, у которой она же сманила жениха. Кто из них?
- А у них - у Зинаиды и Машеньки - взаимное алиби. Зинаида нехотя, но призналась, что плакала на веранде...
- Это чистая правда, - кивнула Анна.
- А потом, разумеется, не пожелав показаться гостям в заплаканном виде, пошла в дамскую комнату – умываться и пудриться; и вот там-то ее встретила Маша, тоже в расстроенных чувствах... Так они вместе пудрились и утешали друг друга, пока не услышали вопли горничной... Что вы смеетесь?
- Да так... представила вдруг, что они успели сговориться и задушили Ариадну вдвоем...
Штольман усмехнулся.
- Отбросим этот вариант как совершенно невероятный: для такого сговора нужно много времени и взаимного доверия, а они едва знакомы... Кто остается? Эраст? Убивать из оскорбленного самолюбия женщину, которая, совершенно очевидно, ему и любовницей не была, и ничего не обещала? – так, пофлиртовала немного? Это уже совершенное безумие, а он не безумца совсем не похож... Так что ни подозреваемых, ни мотивов...
Напольные часы мелодично прозвонили двенадцать.
- И что же делать? – пробормотала Анна. Глаза ее слипались, и она, как ребенок, потерла глаз кулачком.
- Спать, дорогая, - улыбнулся Штольман,- принимая во внимание, что уже Sandmännchen пришел к нам в гости....
- Кто?!
- Песочный человечек. Маленький такой гномик, сыплет детям в глаза волшебный песочек, для сладких снов... А они глазки трут кулачком... Давайте-ка я сам отнесу мою девочку ...
- Яков Платоныч, что вы делаете, я же тяжелая... Ну, куда вы меня потащили?!
- Сами догадайтесь...