Завтра выпускной, а послезавтра… Аня не знала толком, что будет послезавтра. Знала только, что за ней приедет машина (люди Сивоволова услужливо напомнили об этом, прислав sms с короткого номера), а на глаза наденут темную повязку, так что она даже не увидит, куда ее повезут. Глупая предосторожность. Можно подумать, она сможет кому-нибудь об этом рассказать!
Аня не знала, как ее убьют, и даже с трудом могла предположить, хотя в голове постоянно выстраивались какие-то догадки. Она не знала этих людей, не знала, на что они способны. Не будут же они в очередной раз устраивать автокатастрофу! Хотя это было бы даже забавно. В этом случае повязка на глаза даже кажется оправданной. Может, у Сивоволова особый фетиш на аварии?
Аня поначалу не хотела идти на выпускной, хотя ее платье, уже давно отутюженное, висело на дверце шкафа, а до блеска начищенные туфли стояли под кроватью. Эти мероприятия были не для нее. Слишком много музыки, слишком много людей, слишком много алкоголя. Хотя против последнего девушка ничего не имела. В этот раз Аня дала себе клятву потерпеть, ведь этот вечер был ее последней возможностью провести время с друзьями… И с ним. Пусть на расстоянии, пусть без слов и взглядов, без прикосновений, но с ним.
У нее отлично получалось изображать безразличие и холодность. Аня всегда угадывала моменты, когда Димы не было рядом, чтобы незаметно прошмыгнуть в другую комнату, класс, коридор. Видеть его присутствие и знать, что расстояние между ними не уменьшится ни на миллиметр, было невыносимо. Проще было избегать. Она дала себе слово и сдержит его. Он ни о чем не узнает. Не захочет. Особенно после того, как до него дойдут слухи о них с Морозовым. Точнее, не слухи вовсе. Аня намеренно проводила с блондином чуть ли не каждую ночь и едва не умоляла его растрепать об этом всем. Она так хотела, чтобы Дима знал. Это окончательно отвернет его от нее. Но дело было не только в этом. Аня слышала о его девушках, слышала, что он с ними делал. Секс с Морозовым был глупым, но действенным способом отомстить. Терять ей уже нечего, а глупое желание причинить Диме боль порой заставляло скрежетать зубами от злости.
Было еще кое-что. Что-то, что Аня хотела запихнуть глубоко-глубоко в себя и никогда не думать об этом больше. Ей стало невыносимо быть одной. Она не могла больше просто лежать ночью в своей холодной постели, ни о чем не думая, или же наоборот — обо всем на свете. Кирилл не был самой приятной кандидатурой, однако в его компании Анина тупая боль заглушалась. Она была согласна чувствовать себя униженной, только бы не одинокой и ненужной. Поначалу приходить к нему было пыткой, но со временем так вошло в привычный образ жизни, что Аня ни минуты не колебалась, прежде чем постучать в его дверь. То был взаимовыгодный союз: Морозову нужен был секс и унижение, а ей… хоть кто-нибудь. Вопреки своим многолетним убеждениям Аня перестала чувствовать себя комфортно наедине с самой собой и начала привязываться. К людям, эмоциям, ощущениям. Даже к вещам.
Она проиграла эту битву. Проиграла Морозову. И не просто проиграла, а сдалась с потрохами. Но кому какая разница, если меньше чем через тридцать часов ее не станет?
Аня была готова, она предусмотрела все до мельчайшей детали. Директору сказала, что ее заберут рано утром, потому что она улетает в Германию. Сергею Аркадьевичу приказала не приезжать, заверяя, что доедет с друзьями. Вещи решила оставить в лесу — кому они нужны? Только одну проблему девушка не могла решить, и это тяжелым грузом лежало на сердце. Она так и не придумала, что сказать друзьям. Света, Леша, Игорь и Софи — они до сих пор ничего не знали о ее планах. Света то и дело спрашивала, куда она собирается идти после школы. Софи укоряла за не очень положительные результаты экзаменов (сама Аня на них давно наплевала по понятным причинам, единственной целью было не получить «двойку», чтобы не оставаться на пересдачу). Леша звал на каникулы в гости, а Игорь простодушно призывал помириться с Димой.
Аня не могла ничего придумать. Поступить с друзьями так, как с Димой, она не могла. У нее язык не поворачивался. Но и правду говорить было нельзя. Черт, они даже не знали, что Аня уедет раньше. То есть, она не сможет нормально попрощаться. Не сможет поблагодарить их за все, что они сделали, сказали, за их улыбки и поддержку. Друзья так и не узнают, что стали для нее семьей. Настоящей семьей, которой у девушки давно уже не было.
— Ты собираешься спать или нет? — недовольно зашипел Морозов. — Если я позволил тебе остаться, это не значит, что я готов терпеть всю ночь твои ворочания и лишать себя заслуженного сна.
Аня с ненавистью посмотрела на блондина и перевернулась на другой бок. Она уже тысячу раз пожалела, что осталась, однако спать в своей постели было бы куда хуже. Света с Софи наверняка завели бы очередной разговор по поводу того, чем заняться после школы. Аня не могла его поддержать. Она не хотела думать о будущем, потому что его у нее не было. Надо было лишь пережить завтрашний день.
Девушка до боли зажмурилась. Из задворков сознания внезапно вырвалась мысль, которую Аня до этого усердно там прятала от самой себя. «Я не хочу умирать. Не хочу».
I look inside of myself and try to find someone else,
Someone who’s willin’ to die, to watch you cryin for help.
I know that blood will be spilled and if you won’t then I will
My grave will never be filled, it’s either kill or be killed.**
***
— Черт! Проклятое платье! — прорычала Аня, силясь застегнуть застежку-молнию на спине, которая упорно не поддавалась.
День, как всегда, не задался с самого утра. Встать пришлось рано, ибо выпускники к своему вечеру должны были сами подготовить зал, обставить столы, повесить шарики — в общем, выполнить всю самую черную работу. Дело нашлось для всех: половина класса была занята в постановке, а потому остальной половине пришлось отдуваться за всех. Времени было всего ничего — выпускной начинался в шесть, а к тому времени еще хотелось бы и самим собраться. Девочки переживали как всегда больше всех. У кого-то за ночь внезапно пропала туфля или браслет, кто-то не следил за своей диетой, а потому суперузкое платье-футляр не сходилось на спине, а кто-то с утра уже успел испортить волосы щипцами для завивки. Аня со скрытой усмешкой наблюдала за одноклассницами, поражаясь их суетливости и несобранности. Девушка была уверена, что у нее-то подобных казусов не возникнет. Как же она ошибалась!
Началось все с того, что Аня со всей силы ударила себе по пальцу молотком, прибивая гвоздь, и теперь ноготь немного сполз, а на его месте образовался синий подтек. Это девушка могла бы пережить — в конце концов, указательный палец левой руки ей сегодня точно бы особо не понадобился. Но на этом несчастья не закончились. Аня умудрилась не вписаться в дверной проем, столкнувшись там с Марго. Обе девушки, естественно, не посчитали нужным уступить друг другу путь, а потому попытались протиснуться вместе. Закончилось это отдавленными пальцами Королевы и синяком в полбедра у Ани. В довершение всего брюнетка, уже находясь у себя в спальне с готовым макияжем и аккуратно уложенными волнистыми волосами, с которыми они со Светой провозились добрых два часа, обнаружила, что в молнию на ее платье попал кусочек ткани, и теперь ее невозможно было застегнуть. Аня, корячась у зеркала, пытаясь заглянуть себе за плечо, тщетно стремилась высвободить несчастный замок. Соседки уже ушли — им хотелось в сотый раз прорепетировать свою речь, да и Аня на тот момент была уже почти готова, а потому отпустила подруг с легкой душой, будучи уверенной, что платье-то надеть она в состоянии. Как бы ни так.
Аня в очередной раз грязно выругалась и метнулась к столу, надеясь найти там булавки или иголки, которыми можно было бы соединить два кусочка материи, чтобы платье безжизненно не болталось на спине. Но и здесь ей не суждено было встретить фортуну. Каждый, кто хоть раз наблюдал за собирающимися куда-нибудь девушками, знал, что после этих сборов в комнате творится такой бардак, что сам черт ногу сломит, не то что отчаявшаяся девушка с двумя руками. На столе в хаотичном порядке валялось все: маникюрные ножницы, запасная упаковка черных чулок, термобигуди, кусочек наждачной бумаги (откуда?!), «крабик» для волос, тетради и блокноты вперемешку, недоеденный бутерброд и даже сломанная линейка. Все, кроме чертовых булавок. Аня в отчаянии простонала и вновь завела руки за спину, нащупывая молнию.