— Здесь нет такого места. Река течет вокруг острова, образуя кольцо. У нас нет выбора. Странная ты: когда представляешь, что вино это кровь, то без отвращения выпиваешь его. Почему же ты не можешь представить, что кровь это вино?
Аллекта повела меня к реке. Я пытаюсь оказать сопротивление, но все попытки оказались мысленные, а тело покорно следовало за ней. Мы взошли на реку, как на твердую поверхность и пошли к острову. По бокам пробираясь через воду и борясь с течением, шли дети.
Я обратила внимание, что черные волосы Аллекты вновь стали светлыми. Когда мы дошли до берега, я увидела как вышедших на берег детей, взрослые ударами по затылку и криками направляют в одну из двух колон и гонят к водоемам. Среди них были мальчики и девочки одного возраста с Аллектой.
— За что они их бьют? — спросила я.
— Дети не знают, а родители не говорят. Это нужно у тебя спросить, ты же собираешься стать матерью.
— То, что родители не говорят, в это я могу поверить, но то, что дети не знают, это мне кажется ложью.
— Эта река не случайно носит название Лета. Дети, безусловно, натворили что-то, за что их должны наказать. Но, только пройдя через реку, они это забывают. Такое наказание, и это только начало.
— Но если дети не будут помнить, за что их наказывают, то как они исправятся?
— В коллективном бессознательном родители не хотят, чтобы дети исправились. Они считают, что познания приходят через страдания.
— Это жестоко!
— Да, именно это я хочу тебе показать — жестокость. Представь, что момент рождения ребенка — это выход из реки Леты. Человек рождается и живет в мире полном зла, но не понимает, за что в нем живет. Насколько ужасный нужно сотворить поступок, чтобы жить в страдании?
— Куда ведут эти дороги? — сказала я, показывая рукой на шагающих в двух направлениях детей.
— Это не дороги. Это пути. А все пути ведут к гибели. Куда же они еще могут вести? — сказала с улыбкой Аллекта.
Я ничего не ответила, а Аллекта повела меня в сторону замерзшего озера. Я увидела первую колону детей. Со всего берега дети шли по льду к середине озера. Когда дети доходили до середины, лед трескался, они проваливались в ледяную воду и больше не появлялись на поверхности. Другие дети шли следом и тоже проваливались. Взрослые спокойно стояли на берегу и наблюдали за уходящими под лед детьми.
— Они будут спокойно наблюдать как тонут дети? — спросила я.
— Да, потому что дети существуют, чтобы развлекать взрослых.
— Что веселого в том, чтобы смотреть как гибнут дети?
— Веселого может ничего, но это явно забавно. Иначе как объяснить, зачем родители дают жизнь ребенку, если он все равно умрет? Что они чувствуют, когда смотрят на своих детей, и понимают, что осознанно обрекли их на смерть, подарив им жизнь? У меня есть только один ответ — их это забавляет.
— Ты говоришь страшные вещи. Ты забываешь о любви, о счастье!
— Что ты знаешь о любви и о счастье? Кто хочет счастья — тот будет несчастен. Кто хочет любви — тот будет нелюбим. Зачем любить, если смерть отнимет всех, кого ты любишь?
Я вырвалась из руки Аллекты, посмотрела на нее с ужасом и сказала повышенным тоном:
— Каждый человек заслуживает счастья!
— Да, — с улыбкой сказала Аллекта, — каждый человек заслуживает счастья. Но какого счастья? Все всегда думает только о своем счастье, и никогда о счастье других.
Аллекта показала рукой на детей, идущих по льду, и сказала:
— Спроси их о счастье!
Я подбежала к озеру, и схватила за руку мальчика, который только ступил на лед. Он посмотрел на меня, отдернул руку и пошел к середине озера. Тогда я схватила за плечи проходившую девочку и, тряся, закричала:
— Почему вы идете туда?! Вас же никто не заставляет?!
— Потому что мы рождены, чтобы умереть, — ответила девочка.
Я потеряла дар речи, и долго смотрела на девочку, а потом отпустила ее. Девочка повернулась и пошла к середине озера. Я смотрела как дети идут и пропадают из виду снова и снова, пока последний ребенок не исчез подо льдом. Аллекта подошла и взяла меня за руку. Я позволила вновь повести себя.
Мы дошли до места, где озеро таяло, а вода низвергалась широким фронтом, создавая водопад. Я аккуратно спускалась по обрыву, стараясь не сорваться. Аллекта уже ждала внизу. Я подошла к водоему окутанному паром, и старалась рассмотреть его, но ничего не видела, а только слышала бурление. Я медленно опустила руку в пар, и почувствовала обжигающую боль. Я поднесла ладонь к лицу и начала дуть на нее. Я чувствовала как кости горят изнутри, а по кончикам пальцев текла кровь. Боль не утихала. Я вытерла пальцы, и поняла, что кровь не моя. Я присела и осторожно склонила голову в пар, не боясь, что могу обжечь лицо. Словно по волшебству глаза привыкли к пару, как привыкают к темноте. Я внимательно посмотрела в туман и увидела кипящее кровавое болото. Только сейчас я услышала шум водопада и доносившийся через него чуть слышный плач детей. Я в страхе обернулась и увидела перед собой Аллекту. Она показала рукой на табличку торчавшую из земли возле болота с надписью: