— Ну что ты! Ни в коем случае! — искренне заверила я подругу.
Брюс с готовностью меня поддержал. (Кажется, мы впервые достигли согласия хоть в чём-то.)
— Идите, ребята, идите! — спровадил он парочку. — За нас не волнуйтесь: всё будет в порядке, тем более что со стола убрали все острые предметы.
Неторопливо потягивая ликёр. мы посидели ещё с полчасика, и за это время я невольно признала, что мистер Саймон по-своему привлекателен. Хотя лично меня он всё-таки не прельщал.
Когда мы покидали ресторан, дождь перестал и свободных такси было хоть отбавляй. Брюс настоял на том, чтобы проводить меня до дома, и даже до квартиры, чем несказанно удивил.
— Ну что ж, спасибо за приятный вечер. — подытожил он перед моей дверью. — Возможно, когда я устроюсь здесь и буду нуждаться в женском обществе, то позвоню. — Он озорно улыбнулся.
— И возможно, если я потеряю память — или рассудок, — то приму ваше приглашение, — в тон ему ответила я, толком не зная, в шутку или всерьёз.
Глава 39
На следующее утро, только я закончила чистить зубы, вспоминая — и не без удовольствия — о вчерашнем вечере, как снизу раздался звонок. Удивлённая, я подбежала к домофону:
— Да?
— Миссис Шапиро? — справился низкий голос.
— Да.
— Это шофёр миссис Корвин.
— Николас?
— Нет, Карл, шофёр миссис Эвелины Корвин. Она поручила мне кое-что вам передать.
И что же это?… Нажимая кнопку интеркома, я покосилась на часы в гостиной. Начало восьмого.
Через минуту на моём пороге возник шофёр в униформе, в руке он держал небольшой кремовый конверт. Мужчина показался мне смутно знакомым. Ах да, вспомнила, он ведь привозил миссис Корвин ко мне в контору в её первый визит. Мать честная! А кажется, будто это было лет сто назад!
Меня разбирало такое любопытство, что, едва распрощавшись с Карлом, я торопливо разорвала конверт и достала оттуда пять или шесть листков бумаги. Один из листков — чек — плавно спикировал на пол. Я машинально подняла его, даже не глянув. После чего заперла дверь и принялась читать.
Это письмо, написанное на личной бумаге миссис Корвин. В правом верхнем углу стояло: «Среда, 3 часа дня». Я прочла первые два предложения — и у меня подкосились коленки. Добравшись до ближайшего кресла, я повалилась в него с гулко бьющимся сердцем.
Дорогая Дезире, я попросила Карла доставить Вам это письмо в семь часов утра в четверг. А поскольку я всегда спускаюсь к завтраку около восьми, Вы, несомненно, первой узнаете о моей смерти.
Я сидела как громом поражённая. Казалось, минула целая вечность, прежде чем я сумела снова взглянуть на эти кремовые листки. Но в конце концов, с пересохшим ртом и влажными трясущимися руками, я заставила себя вернуться к неровным строчкам, написанным рукой Эвелины Корвин.
Сегодня утром, после нашего с Вами разговора, я пригласила Сондру Кинг к себе на ужин — якобы чтобы обсудить её отношения с Барри. Она очень любезно приняла приглашение. Так что всего через несколько часов я приведу в действие план, в результате которого, как я надеюсь, она будет обвинена в убийстве, пусть и моём.
Я хочу, чтобы Вы знали, как я предполагаю это сделать, потому что, вполне возможно, мне понадобится Ваша помощь. Заклинаю Вас, Дезире, ещё раз помочь мне, теперь уже в последний раз.
Вот что я решила.
За ужином мы с миссис Кинг будем вести вполне дружескую беседу. Но как только разделаемся с едой, я пожалуюсь, что озябла, и попрошу её принести мне шаль из моей спальни — которая находится на втором этаже. Как только она выйдет из-за стола, я звонком вызову Франсис и попрошу её унести грязную посуду, при этом невзначай упомяну, что миссис Кинг вышла в туалет и что-то давно не возвращается. Скажу, что недоумеваю, мол, что её задержало? (Это важно, как Вы сейчас поймёте.)
Далее, я уже сообщила прислуге — Франсис, Стелле (это кухарка) и Карлу, — что после ужина они свободны на весь вечер. Дождусь, когда они покинут квартиру, а затем сошлюсь на неважное самочувствие и попрошу миссис Кинг, если ей не трудно, проводить меня в спальню. Вряд ли она откажется, верно?
Поднявшись к себе, я прилягу на кровать и попрошу её принести моё лекарство, вслед за чем «нечаянно» уроню все шесть капсул. Она же, будучи доброй и заботливой особой, как нам с вами известно, естественно, подберёт их. Тут я взгляну на часы и скажу, что лекарство принимать рановато, и велю ей оставить пузырёк на тумбочке возле кровати. И тут же добавлю, что больше не расположена к разговорам, и, рассыпавшись в извинениях, попрошу её откланяться.
Как Вы уже, наверное, догадались, я совершила небольшой подлог, заменив прописанное лекарство кое-чем поубойнее — цианистым калием, если точнее. Так что, удостоверившись, что миссис Кинг ушла, я сотру отпечатки пальцев с пузырька с пилюлями, как она бы сама несомненно поступила, если бы на самом деле подменила лекарство. А затем возьму две капсулы, налью себе стакан воды и проглочу эту дрянь. Судя по моим изысканиям, смерть наступит в считанные минуты.
Дезире, мне известно, что часто, хотя и не всегда, при отравлении цианидом наблюдаются характерные признаки. Я рассчитываю, что будет произведено вскрытие, но если медэксперт — или кто там решает подобные вещи — поспешит с заключением, что в этом, дескать, нет нужды и я умерла своей смертью, я всецело полагаюсь на Вас — что Вы позаботитесь, дабы кто-нибудь из моей семьи настоял на вскрытии. В этом случае цианид без труда обнаружат. Более того, подозрение должно пасть именно на миссис Кинг, которая последняя видела меня в живых. А вы можете поспособствовать, подсказав полицейским, чтоб проверили на отпечатки пальцев оставшиеся капсулы, — если, конечно, они сами не додумаются (что меня не удивило бы). И это, конечно, начисто отметёт версию самоубийства. Тут-то пригодится Франсис. Она засвидетельствует, что моя гостья надолго отлучалась из-за стола, и, стало быть, располагала достаточным временем, чтобы подменить лекарство.
Что же до мотива, полагаю, Барри просветит власти касательно обеспокоенности миссис Кинг, как бы я не обнаружила истинный характер их отношений. Но если по какой-то причине моя внучка станет молчать, надеюсь, могу и здесь на Вас положиться.
Вот, собственно, и всё. По-моему, я вполне профессионально всё рассчитала, Вам не кажется? Более того, думаю, из меня могла бы выйти отличная сыщица — а может, великая преступница. Сама не знаю, что мне больше нравится.
Да, и ещё пара моментов.
Не хочу, чтобы Вы думали, будто я иду на это, поскольку не надеюсь, что Вы сумеете найти способ привлечь к суду убийцу Кэтрин. Напротив, я не сомневаюсь, что в конечном итоге Вы позаботились бы, чтобы миссис Кинг заплатила за своё ужасное деяние. Но мой замысел даёт мне возможность раздавить её самолично. А это, знаете ли, чертовски приятное чувство.
И пожалуйста, не считайте это героизмом с моей стороны. Я неизлечимо больна, и болезнь вот-вот перейдёт в крайне неприятную, изнуряющую стадию. Проглотив это две маленькие капсулы, я избавляю себя от страданий и покидаю этот мир по своей воле — и с достоинством.
Ещё раз молю Вас, Дезире, о помощи, если возникнет такая необходимость. Но в любом случае я не сомневаюсь, что Вы не обманете моего доверия.
С наилучшими пожеланиями,
Эвелина Корвин.
P.S. Вкладываю чек, который, надеюсь Вы сочтёте щедрым. Только не подумайте, будто он имеет какое-то отношение к моей просьбе. Считайте это благодарностью за неоценимую услугу, которую Вы уже оказали мне и моей бедной Кэтрин.
Глава 40
При упоминании о чеке я вдруг сообразила, что по-прежнему сжимаю его в кулаке. Мельком глянув на него, я положила чек на стол рядом с креслом.
Не могу объяснить, что я чувствовала. Я была словно в тумане. Настолько оцепенела, что не в силах была даже плакать.
Миссис Корвин (зовите меня Эвелиной, распорядилась она при нашем последнем разговоре) могла не беспокоиться: я обо всём позабочусь.