- Прости! Пожалуйста! Я вообще не пойму, с какого перепугу тебе стал названивать…
- Не с перепугу, а с перепоя. Ты помнишь, что лепетал? Не помнишь? – вовсю веселился мой спаситель. – «Никита, я тут, меня домой». Краткость – сестра таланта!
Дразнится ещё! Да у меня глубокая душевная травма от таких переживаний образовалась! Не могу поверить, это не я, я не мог так! Неужто, правда мог?
Никита, смеясь, допил свой кофе.
- Ладно, герой, всё хорошо, что хорошо кончается. Когда ж ещё чудить, как не в юности. В полдень твои тебя заберут. У тебя еще четыре часа. Не хочешь ждать – можешь вызвать такси. Всё, бывай, я спать. Очень прошу: не шуми, ты уж постарайся.
Он потрепал меня по волосам, задержал руку на шее. Я смотрел на него снизу вверх. Попытался изобразить очень-очень виноватый взгляд. Он вздохнул и потер глаза:
- Всё, именинник, я спать, не буди. С днем рождения тебя!
Мой герой ушел. Я сидел и тупо пялился в коридор. Какие-то мысли лениво мелькали в черепушке. Не думал, что так замерз. У него такая горячая рука. Затылку до сих пор тепло. Надо пойти еще поспать. На такси я точно не поеду.
***
Как меня костерил Алекс, вспомнить страшно. Он без подсказки процитировал Большой Петровский Загиб, как минимум четыре варианта, точняк! (Я по Малому материться учился, и то не осилил). Дар на меня дулся еще неделю. Таш молчал. Но лучше б обматерил, как Алекс.
Я все понимал. Все осознал. Бесконечно раскаивался. Мне было жутко стыдно. Я подлизывался к ним, как мог. Таких вкусностей я им никогда не готовил.
К концу недели я был прощён.
Я торжественно поклялся (опять!) вести себя хорошо, пить умеренно, не драться, не ругаться.
Когда я в следующий после днюхи понедельник шел в универ, то даже и представить не мог всю широту своей популярности.
Мои пляски и правда какой-то придурок выложил в сети.
Так что всю неделю я отбрыкивался и отшучивался от предложений дать несколько уроков близшестового боя и сценических плясок. От количества новых знакомых у меня пухла голова. Почему-то все местные гуляки решили, что я так отрываюсь каждый божий день и должен обязательно пьянствовать с ними. От них я не мог никак отделаться, так что пришлось научиться быстро бегать, лишь завидев их.
На работе все вообще были в восторге от моих похождений. Ну, хоть не доставали темой моих безумств в клубе, хотя наверняка смотрели эту долбанную запись все, кому не лень.
О том, что я ночевал у Никиты, похоже, никто не знал, и я был бесконечно этому рад. Не думаю, что они обрадовались бы, узнав, у кого закончил я этот бесконечный вечер. Не в смысле, что он ко мне приставать начал бы, нет. Скорее, меня бы затюкали, мол, у человека траур, а я со своими заебонами лезу.
Что Леночка в курсе, я узнал в пятницу.
Глава 9
Глава 9
Наши из отдела и несколько ребят и девчонок из соседних решили отметить, как следует, конец недели и погулять в кафе.
Около девяти Леночка ко мне подсела и спросила в лоб:
- Ты что с Никитой делал?
- А что я? Я ничо…
- Нехер мне под дурака косить! Ты с какого перепугу у него ночевал? Не юли, я всё знаю!
- Тогда, может, мне расскажешь? Я ни черта не помню!
- Что, все так плохо было? Ну Никита и сволочь, не ожидала от него. Мы думаем, у человека горе, а он во все тяжкие, и месяца не прошло…
- Так, стоп! – я решился прервать ее словоизвержение. – Ты, вообще, о чем щас? Между нами ничего не было. Я нажрался до зеленых марсианских барабашек и не придумал ничего лучше, как звонить начальству в три ночи с требованием забрать меня до дому до хаты. Он меня реально спас, меня там практически уже приковали к шесту и грозились пожизненным контрактом стриптизера. А потом терпел меня и мои пьяные выходки. Я тут думаю ему на памятник скинуться прижизненный, как вечному спасителю пьяных студентов и неудавшихся стриптизеров.
- Мда? Ха-ха-ха! – расхохоталась она. – Мы тут думу думаем, как начальство любимое в чувство привести, а оказывается, достаточно было шоковой терапии в виде пьянющего мальчика Миля. Ха! С чего ж он тогда уже пятые сутки бушует? Ты не дал, что ли?…
- Чееего? – челюсть на полу.
- Тогооо. Голой попой повертел и не дал? Ты ж у нас просто мальчик-конфетка, по тебе весь офис с ума сходит, и девки, и большая часть парней на твою попку облизываются.
- Тааак, поподробней, пожалуйста. И помедленнее. Моск не в состоянии объективно воспринять эту херь. Какие такие парни, а?
- Ну, Миль, ну что ты… Как маленький. С кем живешь-то. Уж должен бы знать, как быстро у мужиков ориентация меняется, когда такие сладенькие на пути попадаются. А Никитушке и менять ничего не надо.
- Не всосал. Причем тут чья-то ориентация?
- Миль, вот честно, про свою натуральскую натуру будешь кому другому втирать. Как будто я не вижу, как ты на нашего шефа пялишься, аж успевай слюну отчерпывать.
- Не понял. Ещё раз. Ты что же, реально считаешь, что я всех обманываю и девчонками прикрываюсь? А по жизни с парнями кувыркаюсь?
- Нет, Максим. Считаю, что ты себя обманываешь. Но речь не об этом, а о том, как ты на людей действуешь. Не понимаешь?
- Не понимаю, честно, Лен. – честно, меня начинал напрягать её бред. Вроде, и не пила много. С чего её на эти откровения потянуло?
- Ты - как солнце. Ты открытый, искренний, добрый, веселый, от тебя прет позитивом. Ты любишь весь мир, и мир любит тебя. Ты хоть раз ругался в автобусе там, в метро? Скандалил с этими вечными склочными бабками у подъезда?
- Нет. Зачем?
- Действительно, зачем. Слуушь, а… вот, да! Помнишь, мы с тобой опаздывали, в метро давились? Мы тогда на разных остановках сели. Я раньше, ты – через одну. Так вот. Еду, значит. Народ пухнет, жарища, вонища, чей-то ребенок верещит. И заходишь ты. Довольный всем, как будто не тебе сейчас бока мяли, пока в вагон вносили. Лыба на пол-лица. Подхватил ребенка на руки, дал конфетку – ребенок заткнулся. Уже за это тебя полвагона полюбило. Стал шутить с его мамкой, шутка за шуткой – остальные полвагона веселятся. Эту твою шутку про комплексный массаж за один жетончик… Мда. А у нас… – она замолкла, подперла головенку пьяную рукой. – Скажи, ты всех наших девчонок уже трахнул?