Джинджер играет роль Пантапон Роуз, старой бандерши в борделе на Вестминстер-стрит в Сент-Луисе. Она затаскивала меня в занавешенный альков на выходе, чтобы я не столкнулся с кем-нибудь из вошедших друзей отца. Крепкая, практичная женщина из фермерской семьи в Озарке. Джинджер была подругой Руски, не отходила от него ни на шаг. Так что я стал кормить ее в надежде, что она уйдет. Как это по-американски: "Кто это там у дверей? Дай ей немного денег. Пусть уходит". Разумеется, никуда она не ушла. Вместо этого принесла на заднее крыльцо четырех пестрых котят, точные ее копии. Сомневаюсь, что Руски был в этом замешан. Моя приятельница Патриция Марвин сумела раздать их всех без всякого труда — одно из преимуществ жизни в маленьком городе. Знакомишься с дружелюбными, готовыми помочь людьми.
Я долго не пускал Джинджер в дом, но тут похолодало до минус пятнадцати, а когда опустилось за двадцать, я впустил ее, в ужасе от мысли, что найду на крыльце окоченевший труп. Руски носа на улицу не высовывал. Она снова забеременела следующей зимой и родила котят в доме, я приготовил ей корзинку. И, конечно, она осталась выкармливать котят. Когда им исполнилось десять недель, я отдал двоих. А Джинджер продолжала искать их, носясь из комнаты в комнату, заглядывая под кровать, под диван. И я решил, что не смогу вынести это еще раз. Джинджер проходила через это веками.
Я часто играл с Эдом, котом-альбиносом, "А вот сейчас я поймаю моего маленького Эда!" — кричал я, а он прятался под кровать, под диван, бежал в прихожую. Такие игры любят дети, хихикают, убегают. "Не поймаешь!" Пеструшка Джейн любит эту игру. Я часто играл так с Билли в Алжире: "Где мой Вилли?" Во сне я оказываюсь в доме 4664 по Першинг-авеню, где я родился. На втором этаже, у входа в мою старую спальню, меня поджидает белокурый ребенок.
— Ты — Билли? — спрашиваю я.
— Я кто угодно для тех, кто меня любит, — отвечает он.
Вимпи, бело-рыжий кот, сидит на стуле у кровати. Если я закрываю дверь в свою комнату, он начинает пищать и царапать дверь. Он не голоден. Просто хочет быть рядом со мной или рядом с кем-то, кто его любит. Билли любил это делать в доме на Вагнер-стрит в Алжире. Он пищал под дверью, пока я не открывал ее. И дом был похож на этот, простой, длинный и узкий.
Я ловлю ясные отражения Кики в Руски. Я чувствовал Кики, когда брал Руски на руки, а он сопротивлялся… "Dejeme, Уильям! Tu estas loco".[31] И тот момент, когда я отшлепал его… обиженная мордочка, опущенные глаза… он исчез. Конечно, я знал, где он, и принес его обратно в дом… "Этот тощий бродячий кот был мною, мииистер".
Кики бросил меня и уехал в Мадрид. У него был повод. Бесконечные наркотики целый день. Его зарезал в номере гостиницы ревнивый любовник, заставший его с девкой.
Кики в Танжере, Анжело в Мехико… и еще кто-то, кого я не могу назвать, потому что он так близок мне. Иногда он здесь, в моем лице и теле, реальней не бывает, и он повторяет "ЭТО Я, БИЛЛ… ЭТО Я", снова и снова. Также бывает с Руски, когда он пищит и тянется лапами к моему лицу. Он не такой назойливый, как прежде. Иногда он отбегает от моей руки… "Ты позоришь меня, Уильям. Я не nino[32]". Это бывает жутковато.
Моя первая русская голубая кошка появилась с танжерской улицы, я нашел ее в саду виллы Мунирия, где остановился в 1957-м. Это был красавец-котик со сверкающей серо-голубой шерсткой, словно очень дорогой мех, и с зелеными глазами. Хотя он был уже взрослый, он очень быстро ко мне привязался и часто проводил ночи в моей комнате, выходившей в сад. Он ловил кусочки мяса передними лапами, как обезьянка. Вылитый Руски.
Вимпи порой напоминает моего сына Билли и моего бедного отца. Десять утра в доме на Прайс-роуд. Я спускаюсь в кладовку за молоком и пирожками в надежде, что не встречу отца. Переживания делают меня угрюмым и раздражительным. «Гей» не было привычным словом в те времена.
Он там.
— Привет, Билл.
Страстный призыв и боль в его глазах.
— Привет.
Лишь холодная ненависть. Если бы только… Слишком поздно. Прочь из Каменных Садов.
Еще одно воспоминание: месяца за два до моего отъезда из Каменного Дома. Сидя на стуле у камина с белым котом на коленях, я внезапно почувствовал прилив ненависти и гнева. Я вовсе не уверен, что надо снова снимать дом. Нет денег! Маленькая квартира была бы лучше. Баки с мусором… невыносимо! Я чувствую отсюда их вонь. Сбежал ли белый кот в тот момент, когда вспыхнул этот гнев? Люди и животные могут уйти духовно до того, как ушли физически. Если бы только белый кот был сейчас рядом, прыгнул на стол и царапнул пишущую машинку.