Когда родители вернулись с работы, старшая дочь рассказала им, что совершила героический поступок, отбив Мелкую у бродячей собаки, появившейся в их дворе месяц назад.
Утром пса не стало. Соседи долго вздыхали и судачили, у кого хватило совести позвонить в службу по отлову бездомных животных и потребовать избавить их двор от старого, дружелюбного и тихого пса, которого подкармливали все жители. А сердце Ольги снова рвалось от горя, от несправедливости, постигая горькую истину — кто сильнее, тот и прав.
После этого случая сестра носила кольцо открыто. Но недолго — стало мало. Больше Ольга его не видела.
Она переводила взгляд с искажённого ненавистью лица Светланы на лыжную палку в её руках. Недоумевала: зачем она ей? Одним прицельным ударом кулака сестра может вышибить из Ольги дух. Неужели пришла напомнить, что она снова, как много лет назад, взяла чужую вещь? Предпочитает говорить с позиции силы? Так палка о двух концах.
Держалась из последних сил, чтобы не выхватить палку из крепких рук сестры, не проткнуть острым наконечником грудь, причинить боль и насладиться местью.
Держалась, чтобы не поддаться соблазну, выстоять, не опуститься до её уровня.
— Монета моя, — уверенно заявила Светлана. — Уж не знаю, что ты наплела матери, что она отдала её тебе. Поспеши, Мелкая, у меня мало времени, — протянула руку раскрытой ладонью вверх и нетерпеливо шевельнула пальцами.
Бойкий рингтон мобильного телефона, лежащего на краю журнального стола, оповестил о входящем звонке. На экране высветилось «Мама».
Не успела Ольга отреагировать, как сестра перехватила её ладонь, удерживая. Схватив телефон, приняла вызов.
Из динамика послышался громкий взволнованный голос матери:
— Олюшка, к тебе Света поехала! — кричала она. — Не впускай её!
— Я уже здесь, — расплылась в улыбке сестра, демонстрируя идеальные, неестественно белые отреставрированные зубы. Голливудская улыбка выглядела зловеще, как оскал хищника, настигшего свою жертву. — Лучше скажи ей, чтобы она отдала монету. Сама. Иначе твоя Олюшка узнает всю правду о себе.
Ольга вздрогнула, отходя к окну. Шантаж? Причём наглый. Какую правду от неё скрывают?
Послышались короткие гудки — мать сбросила вызов.
— Уходи, — отрезала Ольга глухо. Судорожно вздохнула, сжимая ворот халата у горла.
Сестра отрицательно качнула головой и поманила её пальцем. Не дождавшись ответной реакции, подалась к ней, наставив в грудь конец палки с кольцом со стальным заострённым наконечником:
— Только после того, как получу свою монету. Не вынуждай меня устраивать обыск в твоём шалаше.
— Полиции не боишься? — отвела Ольга палку в сторону. — Не думаю, что твоему мужу понравится огласка в подобном деле.
— В каком деле? — разозлилась Светлана, размахивая концом с кольцом перед лицом сестры. — Плевала я на этого слизняка! Чемодан без ручки! Пусть катится ко всем чертям!
Ольга выпрямилась, перехватывая палку в воздухе обеими руками:
— Твои действия на статью тянут, и очень серьёзную. Вымогательство, угрозы, нанесение побоев…
Договорить она не успела.
В комнату вбежала запыхавшаяся мать.
— Девочки! — закричала она, хватая воздух открытым ртом.
Бросилась к ним, хватаясь за палку посередине, пытаясь вырвать из женских рук.
Ольгу мотнуло в сторону. Почувствовав боль в запястье, она отпустила палку и отскочила в сторону.
Мать и старшая дочь, обе рослые, похожие друг на друга, мерялись силами, не уступая одна другой.
Отец тоже был высоким и крепким. Только Ольга выбивалась из семейного ряда своей статью. Но скабрезных шуток по этому поводу никогда ни от кого из родни не слышала.
Светлана скалилась на мать и свирепо шипела:
— Сговорились, подлюки? Ты зачем отдала ей мою монету?
— Господи, в кого ты такая злая, жестокая, завистливая! — выговаривала мать, мёртвой хваткой держась за палку.
Старшая дочь рассмеялась ей в лицо:
— В вас с отцом! Я — ваша плоть и кровь. Я! Не она! — кивнула она в сторону младшей сестры, жмущейся к стене. — Вылитая вы, с какой стороны ни глянь! Хоть с лица, хоть с жопы! Разве вы не из жадности взяли её? Монетки-то не медные!
— Света! Замолчи! — дёрнула мать за палку, отнимая у дочери, отбрасывая. — Я сама.
Но ту уже понесло:
— Давай, расскажи ей, как её полоумная мамаша ещё и приплатила, чтобы избавиться от неё!