— Нет.
По спине прополз озноб.
— Я подумала, что мужчина увольняется и пришёл поставить печать в обходном листе. Когда выглянула в коридор, чтобы позвать его, там никого не было.
— Вы его видели?
Ольга ответила не сразу. Учащённое сердцебиение не давало вдохнуть. Подкрался запоздалый страх.
— Издалека. Он был в пальто, как у вас, и стоял у стены в конце тёмного коридора. Я потом ходила туда, но ничьих следов не нашла и решила, что мне показалось. Понимаете, он не мог пройти незаметно мимо открытой двери библиотеки. Я его поджидала.
Они смотрели один на другого и, похоже, думали об одном.
— Привидение ведь не может ударить и перенести тяжесть, — робко предположила Ольга.
— Думаете, есть кто-то, кто способен перемещаться во времени вживую? — озвучил её мысли Антон Дмитриевич.
— Я слышала о такой женщине. Она была моей матерью.
Глава 12
Он слушал рассказ внимательно, чуть наклонив голову набок. Рассказчицу не торопил, не перебивал.
— Вот так я узнала, кто моя настоящая мать, — закончила она, медленно обмахивая лицо ксерокопией с родословной барона Спарроу.
Ольга рассказала и о приходе сестры, и о получении в дар золотой монеты. Напомнила ему о том месте в дневнике, где писала о фолианте пфальцграфини Вэлэри фон Бригахбург. Пересказала содержание древней рукописи, помянула о рисунках в ней и обёртке от шоколада. Увязала своё рождение с услышанным от Мартина преданием.
Антон Дмитриевич в очередной раз сжал руль до побелевших костяшек пальцев:
— Хотел бы я перемещаться, как она… Искать её пробовали?
Ольга отмахнулась:
— Сразу же бросила. Ильиных Наташ подходящего возраста только в социальных сетях около шести тысяч. Пустая трата времени искать то, не знаю что. А если она не зарегистрирована в соцсетях? Меня вот тоже в них нет.
Мужчина с силой потёр подбородок:
— На латинице имя в адресную строку браузера вводили?
Ольга усмехнулась:
— Полученная цифра почему-то уменьшилась почти на пятьсот человек. Даже если я её найду, то исключительно среди пропавших без вести. Знаете, не хочу этого. Чувствую — она осталась там, с мужем, детьми… внуками. Это сильнее оставленной дочери, к которой прикипеть толком-то и не успел. У меня уже не болит вот здесь, — коснулась она груди. — Переболело. Причём быстро. Вернёмся к нашим овцам? — улыбнулась Ольга сквозь слёзы. — Меня мучает вопрос: почему все смерти происходят именно в тридцать шесть лет? У вас есть какие-нибудь предположения на этот счёт?
Антон Дмитриевич оживился, охотно меняя тему разговора:
— Думал над этим не раз. Если сложить все цифры от единицы до тридцати шести, то получим число шестьсот шестьдесят шесть (666) — число зверя. Оно несёт в себе зло. В нём скрыта дьявольская сущность.
— А если сложить три и шесть, — торопливо вмешалась Ольга, — то получится девять — это хорошее число насколько я знаю.
— Зайдём с другой стороны, — согласился Антон Дмитриевич. — Властная карма девятки заключается в том, что сознание человека перерождается путём страданий его телесной сущности. Может быть, кто-то хотел не навлечь проклятие на род, а наоборот, изменить его через страдания, улучшить, оздоровить?
Ольга удивилась:
— То есть, кто-то хотел снять негатив с рода Спарроу, полагая, что именно на нём лежит проклятие? Я лично знала Барта. Неприятнейший был человек. К тому же он на тот момент был последним в своём роду, — махнула она листом с генеалогическим древом. — Кто мог желать улучшения его рода?
— Его жена — Шэйла Табби Спарроу. Считая, что дочь Анна от него, она могла что-либо предпринять в этом направлении. Как думаете?
Ольга неопределённо качнула головой и пожала плечами:
— Я практически не знала Шэйлу. Ни о чём она думала, ни кого любила, ни чего хотела от жизни. Моя душа влетела в пустую телесную оболочку.
Задумалась. Могла ли Шэйла хотеть подобного? Было ли ей до этого? Ольга перевернула ксерокопию с родословной и прочитала причину её смерти — меланхолия. Если судить с позиции медицины девятнадцатого века, то унылое настроение в то время приписывалось неизлечимой болезни и считалось помутнением рассудка, мрачным помешательством. На ум сразу же пришёл доктор Пэйтон с его пиявками и «кулинарным» шприцем, наполненным морфином. Айболита не затруднит в один присест сделать из Шэйлы умалишённую.
— Значит, она решила улучшить род и что-то пошло не так? Шиворот-навыворот? — подытожила она.