Надо отдать должное Шэйле — хозяйкой она стала великолепной. С увлечением занималась домом, умело руководила старшими слугами. После того, как она в поместье и городском доме сменила обстановку в комнатах, там стало значительно уютнее. Она обладала отменным вкусом и тонко чувствовала границу дозволенного. Устраивала приёмы, о которых потом долго вспоминали. Её поведение на званых обедах всегда было безупречным.
Виконтесса признала превосходство мужа и его главенство в семье. Она была истинная леди.
Стэнли едко усмехнулся и скосил глаза в сторону жены. Возле неё истуканом застыл Пэйтон, а сиделка поила её отваром. Вошла Мадди — личная горничная Шэйлы — с сумкой доктора и тот засуетился.
Граф Малгри, сидя на стуле у кровати, одобрительно смотрел на невестку. Как она, невесомо касаясь хрупкой ручки фарфоровой чашки, маленькими глотками бесшумно поглощает питьё.
Да, Шэйла была истинная леди. Во всём. Она была целомудренна и чиста. Она открывала для него двери своей спальни раз в месяц исключительно из желания стать матерью. Покорно закрыв глаза, она раздвигала ноги и замирала под ним. Отбывала «наказание», отворачиваясь и старательно пряча брезгливо изогнутые губы. Любую попытку разговора на эту тему пресекала осуждающим взглядом и плохо скрываемой дрожью презрения.
Какое-то время ему казалось, что всё можно изменить: нужно лишь время и терпение. Он был нежен и терпелив. Но время шло, а ничего не менялось. Очень скоро он оставил попытки найти с женой общий язык. Она стала избегать его общества, а он не противился. Он перестал интересоваться, чем она занимается в свободное время, как и она никогда не заговаривала с ним о делах поместья или городского дома. Красота Шэйлы стала казаться ему мёртвой и даже отталкивающей, а холодный блеск пустых глаз безжизненным.
Сожалел ли он, что его семейная жизнь не удалась? Стэнли знал, что многие браки заключаются не по любви и не распадаются благодаря взаимоуважению и одинаковому воспитанию. Таким примером для него стал брак его родителей. Мать, покинувшая их шесть лет назад, испытывала привязанность к отцу, в то время как тот постоянно был занят то делами поместья, то уезжал на парламентские сессии. Она говорила сыну, что основой союза двоих считается не любовь, а уважение. Раз уж не получалось иначе, в своём браке виконт рассчитывал именно на такие отношения.
С неприятным чувством Стэнли признался себе, что несчастный случай в библиотеке и возможно скорая смерть Шэйлы не вызывают в нём должного отклика. В последнее время он стал бесчувственным к боли умирающей жены. В глубине души он даже хотел её смерти и боялся признаться себе в этом чудовищном желании. Он до омерзительной дрожи стыдился своих мыслей, но они преследовали его. И дело не в равнодушии к нему со стороны виконтессы: он не был ни обидчивым, ни злопамятным. Подозрение, что Шэйла — уже второй раз! — намеренно избавляется от нежелательной беременности, грызла его изнутри, не давая покоя. «За что?» — изводил он себя вопросом, не находя ответа. Он копался в себе, пытаясь понять, что и когда сделал не так? Есть ли его вина в том, что два человека вынуждены жить под одной крышей, изнывая от желания освободиться один от другого?
Мысли о разводе не раз посещали его. Но освящённый Церковью союз считается нерасторжимым. Двое, венчанные перед алтарём и давшие клятву верности друг другу, получили особое благословение небес. Так может, несчастный случай и есть воля Господа, и Создатель сам решил разрубить этот гордиев узел? Стэнли вздохнул: неужели нет иного выхода для освобождения от кандалов брака? Как бы там ни было, а такая вот смерть жены — весьма высокая цена за обретение свободы.
Он прислушался. Доктор Пэйтон, склонившись над виконтессой, спрашивал её:
— Вы помните, как упали со стремянки в библиотеке?
Шэйла кивнула, переведя взор на графа Малгри.
— Потом вы шли на поправку, — продолжил Айболит.
Шэйла снова кивнула утвердительно.
— Как вы себя чувствуете сейчас? — допытывался доктор.
— Немного голова кружится и я…
— Вот, слышите? Она опять говорит на непонятном языке! — воскликнул Пэйтон. — Я никогда не слышал из уст миледи ничего подобного.
— Это русский язык, — не удивился граф.
— Русский?
— Я немного знаю его, — дёрнул щекой его сиятельство. — В нашей семье стало традицией учить русский язык. Один из наших предков был родом из России. Стэнли, ты знал, что твоя жена говорит на русском языке?