Он выпячивает вперёд так и приспускает плавки, придерживая их большим пальцем.
Из них выпрыгивает длинный и тонкий член, похожий на стручок. Над ним вьются густые чёрные волосы, редеющие у живота, на котором проглядывают кубики пресса.
Катька то ли смущённо, то ли игриво хихикает, и я чувуствую что-то вроде испанского стыда за неё. Блин, как же я влипла…
Игорь отпускает плавки и они хлопают резинкой по животу. Он смеётся и уходит вслед за Стасом, которому всё-таки удалось взобраться по лестнице с металлическими ступеньками.
Вскоре на носу яхты начинает звучать танцевальная музыка. Там две колонки и звук у них — просто убойный. Игорь это уже демонстрировал. Здесь на море музыка, наверное, слышна на километры вокруг.
Катька подходит ко мне. Заглядывает в глаза.
— Испугалась? — спрашивает она.
— Есть немного, — тихо говорю я.
На самом деле не немного. И не сказать, что я уже перестала бояться.
— Да ладно, они нормальные ребята, — произносит она.
Интонации откровенно пьяные. Для Кати сейчас, наверное, многие ребята — нормальные. А как по мне — трясти вот членом перед практически незнакомой девчонкой может только мудак. Да и за сиську пытаться схватить, как его пузатый дружочек, тоже. Но вот возвращаясь мыслями и к ресторану, где они тоже трезвыми-то не были, и к поездке в машине, я вспоминаю их поведение и понимаю, что предугадать то, что происходит на яхте сейчас, никак не могла. Ну, не произвели они на меня впечатление мудаков. Мда-а…
— Слушай, Кать, — тихонько говорю я. — А ты можешь попросить их высадить меня завтра?
— Ты чё прикалываешься, что ли? — округляет глаза она. — Мы ж только отплыли!
— Ну, во-первых, не только, а уже несколько часов как, а во-вторых… во-вторых… меня укачивает здесь. И вообще — это не моё, так отдыхать.
— Тебя укачивает? — изумляется Катька.
Она оглядывается по сторонам и, вытянув руку, обводит ею морскую гладь.
— Ты чего, Оксанк? Штиль же почти полный. Яхта почти не качается.
— А меня всё равно немножко укачивает, — отчаянно вру я. — А представляешь, если волны будут сильные, как мне будет хреново?
— Да привыкнешь, чё ты!
— Я не хочу привыкать, Кать. Мне тут не нравится.
— Блин, — хмурясь, вздыхает Катька. — Как же с тобой сложно, а…
Чувствую, что сейчас разревусь. Нервы уже на пределе совсем.
— Слушай, — тронув меня за плечо, говорит Катька. — Тебе выпить надо. Вот серьёзно. Ты просто слишком трезвая.
Солнце уже оранжевое. Клонится к закату. И кожа Катькина теперь кажется золотистой. И сквозь волосы распущенные пробивается.
— Может ты и права, — вздыхаю я.
— Сейчас Стас принесёт тебе винца. А хочешь, я схожу?
— Хочу, — киваю я. — Спасибо, Кать.
Видеть этого идиота снова у меня точно желания нет. Хоть отдохну от них.
— Оксанк, только ты знаешь что?
— Что?
— Ты это… главное не ссорься с ними… Этот Саша, оказывается, двоюродный брат Игоря. Или троюродный, фиг их поймёшь. Я к тому, что у них там связи какие. В общем, не нарывайся, ладно? Просто полиция вряд ли поможет, если они чуть переборщат.
— Это они тебе рассказали? — спрашиваю я.
— Ну… — она отводит глаза, — они шутили там так, что я так поняла. В общем, ты, главное, нас не подставляй, ладно? Потрахайся уже с кем-нибудь и всё, они успокоятся. А то ведь заводятся, видно же… Злятся уже.
Я в шоке от неё.
— Кать, — говорю я. — Ты вообще как вот так можешь?
— А что? — хмурится она. — Я только с Сашей трахалась.
Вздохнув, отворачиваюсь.
— А чё такого-то? Парни, как парни. И симпатичные.
— Пиздец, Кать.
— Что пиздец?
— Не понимаю я тебя.
— Ты знаешь, я тебя тоже не понимаю. Нахрена было ехать тогда, если ты такая вся интеллигентная и не даёшь никому?
Резко разворачиваюсь к ней.
— Нахрена было ехать?! — меня заливает возмущением. — Нахрена было ехать?! Да я ради вас и поехала! Вы же меня и уламывали!
Катька закатывает глаза:
— Я думала, ты тут как-то освоишься, что ли… А ты вон портишь людям отдых.
— Да пошла ты, — тихо говорю я.
— Чего?
— Что слышала.
— Пффф… Я тебе помочь хотела, а ты… Ну окей… Прибежишь ещё ко мне… Когда припрёт…
Она уходит, а я уже далею, что не сдержала эмоций.
— Ладно, Кать, извини, — говорю я ей вслед. — Я не со зла. На нервах просто.
Она останавливается и поворачивается ко мне.
— Бухнуть тебе надо, Оксь. Ты себе мозги трахаешь. И мне заодно. А я предпочитаю, чтобы меня трахали в другое место.
Молчу. Ничего не отвечаю.