— Я писал об этом, только не знаю, закрывали они его или нет.
— Интересный ты человек, Валерий Михайлович. Даешь указания, а их исполнение не контролируешь. Да кто просто так будет это делать, если с него никто не спрашивает исполнение.
— А что? Ты все это держишь на контроле? Я имею в виду, что пишешь?
— Да. Вот я специально завел тетрадь, куда вношу все сроки исполнения своих указаний. Подошел срок — будь добр, доложи об исполнении.
Он усмехнулся.
— Ничего, поработаешь с мое, бросишь это дело. Я тоже, помню, начинал свою работу здесь с контроля. Прошло года два, прежде чем я понял, что это никому не нужно. Ну не выполнит он твое указание, что ты ему сделаешь? Объявишь выговор? Уволишь? Что молчишь? У него свой начальник уголовного розыска, свой начальник отдела милиции. Вот они могут его наказать, но только не ты. А они, как правило, никогда не имеют к нему претензий. Вот круг и замкнулся. Главное для тебя, чтобы в деле были твои указания, чтобы ты мог всегда прикрыться ими. Я, мол, писал и рекомендовал провести эти мероприятия, а почему они не проводили, это спросите у них. Да, я виноват, что не проконтролировал их исполнение, но там у них есть начальник розыска, начальник отдела, в чьи непосредственные обязанности входит контроль.
Я не стал с ним спорить, ведь он был прав. Однако согласиться с подобной постановкой вопроса я тоже не мог.
— Ты не прав, Валерий Михайлович. Я с тобой не согласен. Ведь за каждым этим розыскным делом стоит судьба конкретного человека. И здесь важно только одно — найдем мы его или нет.
Он снова усмехнулся и махнул на меня рукой.
— Поступай, как знаешь. Я посмотрю на тебя года через три. Сейчас ты просто находишься в состоянии эйфории. Да, ты смог раскрыть несколько громких убийств, замаскированных под безвестное исчезновение граждан. Ну и что дальше? Сколько людей уходят, а затем возвращаются обратно домой. Многие даже через год и более. Почему ты считаешь, что по всем ним мы должны пахать носом землю? Я вот с тобой в этом не согласен. Человек ушел, погулял и вернулся.
— Так вот в этом и заключается, по-моему, наша с тобой работа: чтобы отделить зерна от шелухи. Мы и должны выбрать из сотни дел тот десяток, где усматривается криминал в их исчезновении. Поэтому мы и должны давать подобные указания и контролировать их исполнение.
Он снова махнул в мою сторону рукой и прекратил никому не нужную, по его мнению, полемику.
Я ехал в троллейбусе четвертого маршрута и смотрел на разлившиеся воды Казанки. Воды в этом году было значительно больше, чем в прошлом, вода плотным кольцом окружила памятник погибшим при взятии Казани воинам, который в свое время стоял на берегу протекающей мимо него Казанки. Это уже потом, в середине пятидесятых годов, строители перекрыли старое русло реки и направили ее по новому руслу. О старом русле реки напоминает до сих пор сохранившийся мост, выходящий на улицу Гладилова.
Погода стояла великолепная, и я невольно задумался о предстоящих выходных. Дачи у меня не было, и мы с семьей часто выезжали на озеро Лебяжье, где можно было искупаться и хорошо отдохнуть на свежем воздухе.
Троллейбус остановился. Я вышел и, не торопясь, направился в сторону дома, где проживала пропавшая без вести Семшова Александра Викторовна. Дом оказался старым и покосившимся двухэтажным бараком. Я открыл входную дверь, и та так протяжно заскрипела, что мне стало даже жалко, что я ее потревожил. В доме пахло съестным и чем-то еще, кислым и противным. Судя по нумерации квартир, комната, в которой проживала Семшова, находилась на втором этаже. Я осторожно стал пониматься по скрипучей и покосившейся деревянной лестнице. Иногда мне казалось, что ступеньки не выдержат моего веса и проломятся подо мной. Вдруг из-под моих ног с визгом выскочила кошка и, чуть не сбив меня с ног, скрылась где-то внизу.
Я остановился около нужной мне двери. Судя по ее состоянию, ее несколько раз выбивали, а затем неумело устанавливали на прежнее место. Я прислушался, и, услышав за дверью мужской разговор, постучал в дверь. За дверью замолчали. Тогда я постучал второй раз, более сильно и настойчиво.
— Кто там? — услышал я из-за двери чей-то настороженный голос.
— Семшов, открывайте дверь, я из милиции.
— Как ваша фамилия? — спросил он меня.
— Моя фамилия Абрамов. Открывайте!
— Я вас не знаю. Откуда я знаю, что вы из милиции? А может вы бандит?
— Я последний раз вам говорю, открывайте дверь, или я ее просто вышибу. Вы поняли меня или нет?
Прошла еще минута, прежде чем он открыл. Я широко распахнул дверь и вошел в комнату. Кругом была грязь, валялись разбросанные по сторонам вещи. В нос ударил спертый воздух, насыщенный запахом пота, грязного тела и алкоголя.
— Ну и свинарник вы здесь устроили, гражданин Семшов. Свиньи и те живут в лучших условиях, чем вы.
Я вытащил из кармана удостоверение и сунул ему под нос, чтобы избежать лишних вопросов. В комнате, помимо хозяина, находились еще три человека — двое мужчин и одна женщина.
— А это кто? Друзья? — спросил я его.
Он молча кивнул головой.
— А что, не имеем права посидеть, пообщаться? — ехидно произнесла сидевшая за столом женщина.
— Заткнись — бросил я ей.
— Мужики! Вы что молчите? При вас этот ментяра оскорбляет порядочную женщину, а вы молчите?
— Я тебе сказал, заткнись, — повторил я. — Нечего здесь устраивать базар. А сейчас пошли вон из квартиры, я хочу поговорить с хозяином.
Компания медленно поднялась и, посматривая искоса на меня, направилась к двери. Оставшись вдвоем с хозяином квартиры, я присел на краешек стула и задал, наверное, свой главный вопрос, из-за которого я сюда приехал.
— Семшов, а где ваша жена? Я имею в виду Александру Викторовну?
Он на замялся, а затем совершенно спокойно заявил мне.
— Я не знаю, где она, она ушла от меня еще в прошлом году, летом. Как сейчас помню, утром она была дома, а когда я пришел с работы, ее уже не было. Куда она ушла, я не знаю.
— Ты мне не крути, Семшов, как это ты не знаешь, куда она ушла? Ты же в милицию не хотел даже обращаться, и только соседи заставили тебя это сделать. Почему ты не обращался в милицию? Ты что, знал, куда она ушла или ты убил ее и поэтому не хотел обращаться в милицию?
Он побелел. Руки его предательски задрожали. Заметив, что я обратил внимание на его руки, он спрятал их за спину.
— Почему вы так говорите? Я никого не убивал и не знаю, куда свалила моя жена. Она и раньше уходила от меня и неделями жила у своих знакомых.
— А вы ее искали? Ездили к ее знакомым или нет?
— Почему я должен ее искать? Я ее не выгонял из дома, она сама ушла. Может, нашла другого мужика и живет сейчас с ним? Вот и Райка говорила мне, что видела ее в Васильево, с каким-то мужиком.
— Это какая Райка, эта что ли?
— Да, она. Она ехала на электричке из Зеленого Дола и увидела ее на станции Васильево.
— А может она врет, и специально тебе это рассказала, чтобы ты не искал ее. Ты ей веришь?
Он молча кивнул головой.
— Она хоть и выпивоха, но не обманщица. Если она сказала, что видела, значит видела. Мы с ней даже ездили туда, искали ее, но не нашли.
— А где вы ее там искали?
— Походили по поселку, заходили в магазины, показывали ее фотографию, но ее никто не признал.
— Давай, тащи сюда свою Райку. Я хочу поговорить с ней.
— А если она не пойдет?
— Скажи, что увезу в милицию и там закрою суток на трое по подозрению в совершении преступления.
Симшов вышел из комнаты. Пока его не было, я тщательно осмотрел всю комнату. Однако следов борьбы или крови я не заметил, так как с момента исчезновения Семшовой прошло около месяца.
Услышав приближающиеся шаги, я сел на стул и сделал вид, что пишу что-то в своем блокноте.
Дверь открылась и в проеме показалась Рая. Она, с опаской взглянув на меня, прошла в комнату.
— Семшов, иди, погуляй. Я сейчас поговорю, а затем займусь тобой.
Он быстро вышел из комнаты, оставив меня один на один с Раей.