Я заснул раздосадованный. Эротическая безнадежность до сих пор была незнакомой субстанцией в моей лаборатории жуира и гуляки. Она никогда не оседала во мне кристаллическим осадком ни в Пекине или Будапеште, Кингстоне или Сане, ни даже в Вальпараисо или Папеэте. Но, в общем, перспектива покинуть Японию, так и не искупавшись в солнечном тепле ее женщин, не огорчала меня сверх меры. Что ж, попрощаться с архипелагом, не переспав с японкой, разве это сделает меня навеки сиротой в обширном мире женского обаяния?
Проснулся я около шести. Бодрая гимнастика и крепкий кофе все-таки не развеяли вопроса, заданного самому себе перед сном. Ровно в семь зазвонил телефон.
Женский голос шел издалека, и гудела какая-то помеха.
— Алло! Сень… сеньор Вермонт? Это… я приду с вами позавтракать. В двенадцать тридцать. Ждите меня перед… в холле отеля. Чао!
Моя будущая гостья повесила трубку, а я так и не разобрался, был ли то голос Юко или Аюми. Говорила ли она по-португальски или по-испански? Я подбросил монету: выпадет орел — замужняя, решка — студентка. Монета упала прямо на диван цвета слоновой кости и заблистала решкой.
Я вздохнул с облегчением: при почти полном равенстве достоинств Аюми была все-таки предпочтительнее. Во-первых, она не обременена супружескими обязанностями и может проводить время как ей угодно. Во-вторых, она до семнадцатилетнего возраста жила с родителями в Бразилии в одном лесном угодье штата Сан-Паулу. Она не раз видела карнавалы в Рио-де-Жанейро, и ее японская плоть сформировалась с такими линиями и изгибами, ради которых ее потащит в постель любой из бразильских богов.
Второго звонка не было. Времени оставалось уйма, и я пошел шататься по разным другим крупным японским отелям, зная, что когда зрелый мужчина ждет девушку, у него с ней может получиться всякое: и вполне повседневное чудо, и целая ожившая легенда веков.
Все кругом являло роскошество и ярость жизни, смешивая высокие грезы с конкретностями акта любви. Под светильниками с гаммой цветов, подобранных со вкусом, сновали люди, элегантные, приветливые, что создавало атмосферу непрерывного праздника. В вестибюлях и переходах всякого рода лавочки предлагали обычные товары — люкс и безделушки, которыми заполнены все паласы мира для приманки туристов. Но некий японский шарм заставлял забыть об этом, и я бродил будто по выставке, спешно и специально устроенной ради моей встречи с самой привлекательной феей города. Именно в нашу честь старая императорская столица превратилась в «музей Киото», чтобы бросить к нашим ногам весь блеск своей фантазии.
Экспозиция этой выставки открывала мне разные ракурсы и аспекты чудесного города — от глубоко традиционных до новейших и футуристических. Вазы и куклы, веера и принадлежности для чайной церемонии, зонтики и кимоно, лампы и посуда, мебель и одежда, шелка и лаки — все, решительно все невероятным образом сочетало в себе запечатленную жизнь предков и самую передовую технику современности. Казалось, телевизоры, радиоприемники, мебель для офисов сработаны дизайнерами из зыбких сновидений минувшего.
Глазея вокруг, я снова и снова припоминал мои впечатления от предшествующих дней, проведенных в этой стране: уму непостижимая каллиграфия иероглифов, грациозная церемония чаепития, театр Но и театр Кабуки, мир масок и мир улыбающихся будд в храмах и святилищах.
Меня пленяли также своей лирикой и поэзией кусты и заросли ириса, азалии, донника, живые зеленые изгороди с крупными белыми цветами разных видов, поля камелий и тюльпанов, целые сливовые и вишневые рощи в цвету. Все это роскошество флоры окружало монастыри, заснувшие чистым и безмятежным сном на залитых солнцем холмах. Я искренне полюбил эту ботанику, свойственную одной лишь Японии.
В двенадцать тридцать Аюми Факуда не пришла. Не было ее и немало минут спустя. Я исшагал весь холл вдоль и поперек, каждый квадратный метр, как полотерная машина. Подошел к приемной стойке: нет ли письма или записки для номера 1629. Нет, сэр! И в самом деле, цифры моего номера не светились на табло. В час с четвертью — никакого признака присутствия моей студентки! Ожидание представлялось мне тем более долгим, что молодые люди вокруг, тоже пришедшие на свидание, быстро обретали своих подруг. Парочки и стайки друзей радостно щебетали, переполняя и без того полную до краев чашу моего терпения.
Протекло еще пятнадцать минут той пятницы 13 мая. Больше обманывать самого себя нельзя! Я устремился к лифтам. У дверей одного из них стояла пленительная как никогда, потому что была в традиционном, в древнейшем кимоно, Юко Мацумото!