Если чадо, рождённое в браке после той свадьбы, отбывает срок, и не по малолетке, действительно, хороший ковёр, главное — почти новый.
— Пантелеич! Замок не взломан. У кого есть ключи кроме тебя и Гиви?
— Не знаю… Наверно, у Евгения Михайловича… Это начальник такой большой. Друг Гиви.
— То есть здесь проходной двор. Теперь слушай сюда! — Егор прихватил деда пальцами за куртку и развернул лицом к себе. — Я поменяю замок. Ключи отдам, когда съеду. За деньгами будешь приходить в РОВД, заранее позвонив, понял? Сюда не шастать.
— Дык я…
— Понял?! Или хочешь сесть? Тогда я у твоей жены за тридцать рублей эту хату сниму!
С причитаниями, что «ментов хлебом не корми — дай обидеть честного человека», Пантелеич отдал ключ и расписался на листке в получении пятнахи.
Оставшись один, Егор смекнул, что заключил очень выгодную сделку. Следы его сапог могут остаться только здесь, в этой квартире, а он её законный пользователь. Так что избавляться от обуви не нужно!
Телефон есть, но отключен. Если за неуплату, то Пантелеич попал: с него вычет.
Нужно ещё разобраться, как вносится квартплата. Вроде бы в СССР она символическая, но всё же…
Сделав ревизию содержимого жилища, вообще-то довольно жалкого, но всё равно на порядок лучше общаги с вьетнамцами и прочей дружбой народов, он отправился за вещами.
В комнате было многолюдно. Её середину занял азиат необычно высокого роста и раскормленной комплекции. Утренний любитель жареной селёдки вроде бы ошивался в коридоре, но тут без гарантии: для Егора они казались на одно лицо.
— Что происходит?
— Да вот… — смущённо произнёс Гриня, сжимавший ручку и бумагу, намереваясь что-то писать. — Пришёл товарищ, председатель вьетнамского землячества. Рассказал про горестную судьбу студентов. Они получают от БГУ сорок рублей стипендии, двадцать сразу отдают Родине. Если того, кто готовил селёдку, отчислят…
— Его зовут Хуйинь. «Инь» — лишнее, — подсказал Егор.
Жирный вьетнамец засопел, но смолчал.
— Ну да. В общем, этот товарищ уговорил нас написать заявления, что никаких претензий не имеем.
— Гриня, ты же собираешься стать прокурором. Совсем идиот? Хочешь, чтоб в твоём личном деле лежало собственноручное признание, что ты оклеветал честного вьетнамского брата? Впору тебя самого отчислять.
— Вы же Егор Евстигнеев? Из комитета комсомола? Какой пример подаёте товарищам, призываете к неуважительному отношению к вьетнамским братьям, — на довольно чистом русском языке бросил азиат.
— Неуважительному? Слушай ты, скотина жирная. Советский Союз бесплатно вас учит, предоставляет общежитие, платит стипендию. На месте твоего Хуйина мог бы заниматься белорусский студент. А эта мразь не то что спасибо не сказала, провоняла своей селёдкой всё общежитие, что дыхнуть невозможно. А когда ему объяснили, этот каратист недорезанный пытался ударить меня ногой в голову. Скажи спасибо, что я этому уроду вообще ногу не вырвал. Мужики! Я что-то неправильно сказал?
По тому, как соседи по комнате отложили ручки и бумагу, Егор понял: парни, наконец, въехали в ситуацию адекватно.
— Я так не оставлю, Евстигнеев. О ваших поступках узнает комитет комсомола университета, — азиат бочком протиснулся к двери.
— Вали!
Когда толстяк скрылся, Гриня приуныл.
— Допустим, одного ты на место поставил. А остальные? На четвёртый лаосцы заехали. Знаешь, что они делают? Нанизывают на вязальные спицы куски сырого мяса и вялят на батарее. Причём в общей комнате, где стоят парты для занятий.
— Оно же протухнет.
— Да, Егорка. Уже сегодня воняет. Завтра червяки полезут. Эй, ты что делаешь?
— Собираю вещи. Снял квартиру. Теперь, пацаны, вы сами давайте, сражайтесь. Не сможете за себя постоять, будете дышать вьетнамской селёдкой и искать в постели лаосских червей.
Накидав в спортивную сумку самое необходимое, он отправился наверх в 404-ю. Все четверо обитательниц корпели над книжками, просто глаз радуется.
— Привет, гнездовье красоток. Настя! На два слова.
— Только на два. 20 января самый жуткий экзамен, потом еду в Гродно.
В коридоре он рассказал про квартиру на Калинина.
— Ой… Я бы к тебе попросилась. Но у меня месячные… И здесь мне плохо, вот только вьетнамская селёдка выветрилась, как потянуло мясной тухлятиной. Лаос!
— Ты — настоящая интернационалистка, дорогая. Ненавидишь все народы мира в одинаковой степени. Ладно. Собирай вещи, переночуешь у меня две ночи. Будем дружить, раз нельзя ничего другого. Хоть вызубришь свою филологию, не провоняв трупом. Там, правда, тоже уборка нужна.
Она бросилась ему на шею, чмокнула, а потом нырнула в комнату.
Пока Настя собиралась, Егор пробежался к телефону-автомату и набрал домашний Образцова.
Выслушав рассказ про вьетнамского нахала и пообещав помощь, надо понимать — через куратора иностранных землячеств в БГУ, майор вдруг спросил:
— Ты «Песняров» любишь?
— Слышал, конечно. Не так, чтобы фанат…
— Не фанат мне нужен, а проверенный и надёжный человек. Хочешь съездить с ними летом в турне по Южной Америке?[1]
— Так у меня военные сборы…
— Сдашь экзамен по военке экстерном. Не вопрос.
— И прежнее дело я не закончил.
— Так не завтра же вылетать. Заканчивай. С Виктором я договорюсь. Остальное — при встрече.
Это означает: «не телефонный разговор». КГБ боится говорить что-то секретное по телефону, так как телефоны прослушиваются… тем же КГБ. Но другим управлением.
В троллейбусе с Настей они начали обсуждать домашне-хозяйственные проблемы, словно женаты не менее года. Правда, увиденное в квартире отнюдь не обрадовало девушку и нагнало тучу на конопатый лобик.
— Полы я вымою прямо сейчас. Кухню и туалет так сразу не отодрать, потерплю до двадцатого. Но здесь же нет чистого белья!
Действительно, ложиться на простыни, на которых Гиви жарил местных потаскушек, не привлекало ни разу. Понимая, что жить здесь придётся как минимум несколько месяцев, Егор прикинул список самого необходимого хозяйственного, вышло под сотню рублей, и отправился в хозмаг.
Собственно, потихоньку поднимался над горизонтом ещё один вопрос, более глобальный, чем продовольственный или турне по Латинской Америке. Настя начала хозяйничать. Если, вернувшись из Гродно, захочет здесь жить и дальше?
Не семья с официальным браком, но… Де-факто — семья. Обязательства. Прошло лишь три недели со дня знакомства, но вскоре будет — а не пора ли нам завести детей.
А он готов к этому?
[1] Реальный график гастрольных туров «Песняров» здесь http://vma-pesnyary.com/hron/vistupl.php
Глава 2
2
Даже если бы у Насти не случилось «этих дней», вряд ли она рисковала подвергнуться сексуальной агрессии. Не притронувшись к учебнику и конспекту, барышня до ночи драила квартиру, обрадовавшись принесённым Егором моющим средствам, а потом, едва хлебнув чаю и ополоснувшись, уснула, едва только рыжая голова коснулась подушки.
К Егору сон не шёл. Не только из-за будоражившей близости девичьего тела в постели, хоть и это тоже не сбросить со счетов. После трёх сумасшедших дней и двух ночей следующую, с воскресенья на понедельник, он проспал мёртвым сном в общаге и не поднялся бы, даже если бы вьетнамец начал жарить солёную сельдь прямо у них в комнате. Теперь выпало время расслабиться и подумать.
Конечно, это сверхнаглость: вселяться в квартиру, где он с двумя кавказскими бандитами убил Бекетова. Пусть даже сам не стрелял. Но кто заманил сюда кандидата в покойники, вырубил, замотал в ковёр? Суд однозначно, коль до него дойдёт дело, признает подсудимого Евстигнеева организатором и исполнителем убийства группой лиц по предварительному сговору. Доказать необходимую оборону, когда мочил подельников, вообще невероятно. Так что — умышленное убийство двух и более человек, вышак.
Значит, никаких судов.
В оперативной сводке за 18 января заявы о пропаже Бекетова нет. Скоро его начнут искать. Лёха расскажет и про эту квартиру, и про гараж.