Он поднялся.
Элеонора стремительно шагнула навстречу и обвила руками его шею. Но не тёрлась, не приставала с поцелуями.
— Если у тебя есть такой хороший друг, то никакой любовник не нужен.
— Ты пока подумай, куда сплавить Прокофьевну и кого поставить на её место. Она запросто навлечёт на вас массу неприятностей.
— Если тебе что-то надо из её товаров, я принесу. Выбирай и меряй здесь. Понравится — заберёшь.
— Если есть такая хорошая подруга, особенно в торговле, то любовница… Нет, всё равно нужна.
Он ушёл от Элеоноры, посмеиваясь. Если отбросить чистоплюйство и забыть, что та была готова сожительствовать с Бекетовым за деньги или решать вопросы в торге через трахен-трахен, вполне неплохая девушка, а что без комплексов — это её выбор.
Вот только поглаживание через штаны не прошло бесследно, там осталась тяжесть. Раз предоставлен свободный график, честнее всего сгонять в Гродно на денёк. Если Настя сумеет найти, где уединиться.
Вдруг благостные мысли, перемешанные с эротическими фантазиями, словно ледяным ветром сдуло.
«Дать снотворное и поиметь безжизненное тело».
Тут у убийцы два варианта. Отмерять гораздо больше снотворного. Или дождаться, когда жертва уснёт, а потом закачать принудительно раствор снотворного в смертельной дозе. Человек склонен к рефлекторным глотательным движениям. Пока жив.
Теперь понятно, как Бекетов убил Ингу. Не исключено, что опробованный сценарий ждал и Элеонору. Потом — следующую девицу. Безнаказанно.
А ГРУшники сдували пылинки с этой гниды в страхе, что Бекетов раскроет их неблаговидные делишки.
Хрупкую конструкцию круговой поруки Егор разрушил. Лично. Если бы не вмешался, Бекетов продолжал бы рулить «Верасом» и менять секретарш, три грузинских брата считать денежки, а московские разведчики спокойно ждать, когда компромат устареет и утратит токсичность.
Если правда раскроется во всех неприглядных деталях, а угроза Бекетова реализуется и разразится международный скандал, Егора будут заинтересованы порвать на молекулы КГБ, ГРУ и грузинские воры в законе.
Интересно, что с момента попадания в СССР прошло каких-то двадцать восемь суток. Что он натворит за год? Спровоцирует ядерный конфликт с США?
В восемь утра разбудил телефонный звонок. После треволнений понедельника Егор надеялся воспользоваться либерализмом Сахарца, не спешить в РОВД к девяти и выспаться, потом совершить пробежку…
У Сазонова было иное мнение.
— Через десять минут машина будет у твоего подъезда. Не задерживайся.
Поминая ласковыми материнскими словами государственную безопасность и людей, её охраняющих, Егор успел только одеться и умыться. Всё равно получил упрёк от Аркадия за опоздание.
— Что за спешка?
— Обменяем тебя и Максимова на задержанных ГРУшниками агентов КГБ.
— Лучше тебя менять, ты менее ценный. А если серьёзно?
Гэбист вырулил из двора, а Егор вдруг подумал, что ему последнее время не нравится ездить в чёрных «Волгах». Особенно с кузовом «универсал».
— Москвичи подвалили к нам целой толпой. Пытаются договориться. Прилетел кое-кто из нашего начальства.
— Дай угадаю. Добытое мной признание легло на стол Андропову, и тот поставил на уши Политбюро?
Аркадий провёл рукой в перчатке по глазам, как будто отгоняя наваждение.
— Даже представить не могу, как мой начальник тебя терпит. Потребуй ещё, чтоб ту бумагу обсудили на Генеральной ассамблее ООН.
— Не хочешь говорить — не надо. Подремлю.
— Ладно. Кое-что могу сказать. Старлей, которого ты сунул мордой в дверь, сильно порезал шею битым стеклом. Машину нашли на Варвашени, около военного госпиталя. Салон залит кровью так, словно свинью кололи.
— Жива свинья?
— Спасли. Зашили, донорской кровушки закачали. Уже у нас сидит, хоть военные едва не забаррикадировались в его палате. Признался. Заметь — обошлись без твоих варварских методов. Двое других исчезли. Предположительно, их укрыла разведка Белорусского военного округа. Солидарность, знаешь ли.
— А мы разве не защитили бы гэбиста, попади он в переплёт?
— Защитили. Но ты — внештатник. Не торопись говорить «мы».
— Ладно. Какое я отношение имею к толпе? Нужно выломать конечность какому-нибудь армейскому генералу?
— Сазонов просто хочет иметь тебя под рукой.
На Комсомольской это сидение «под рукой» вылилось в два часа бесцельного ожидания в отдельном кабинете без телефонов. И без мобильного телефона с интернетом, позволившего бы скоротать их не напрягаясь.