Марьсергевна куснула яйцо и хлебнула пива. Егор ел и слушал. Для приличия вставил:
— Почему — зря?
— На потрахушки его даже я разведу. Хоть мне тридцать скоро. А Варьке замуж надо. Но кто же позволит? Редакция «Советской Беларуси» в номенклатуре горкома партии. Главный редактор — это вообще персона ЦК КПБ. Каста, знаешь ли. Там играют свадьбы среди своих. Если какая-то недоросль приведёт в дом невесту из Хойников или Шклова, шансов, что её примут, мало. Скорее всего, погонят обоих. А сын вернётся один. Есть, правда, способ. Забеременеть. Начальственному папашке крутиться приходится, чтоб избежать скандала. Иначе вызов в горком на ковёр, почему завалил морально-воспитательную работу среди единственного сына и так далее.
Ей тридцати нет?! Он дал бы ей 35–40. Быстро же старели бабы в СССР!
— А вы сами?
— Думаешь, после литра пива разоткровенничаюсь? Фиг тебе!
Через пять секунд, наклонившись и шёпотом:
— Ну и что тут скрывать! Потому и засиделась в комитете комсомола. Мужичка присматриваю. А то поехала бы после своего истфака обратно в Могилёвскую область, колхоз имени пятидесятилетия без урожая — учительницей средней школы, там одни только пьющие комбайнёры. Нет уж. Да и доценты иногда становятся вдовыми, — она глотнула остатки из бутылки и затянула, не попадая в мотив: — Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодой…
Её перекричало вагонное радио, жизнерадостно сообщившее:
Варя выкрутила регулятор громкости на ноль, то же самое сделали в соседних отсеках, заставив Кобзона умолкнуть.
А вскоре приглушили свет. Марьсергевна заботливо набросила на Егора одеяло и запустила под него руку, расстёгивая штаны. Она сидела в прежней позе, повернув голову в противоположную сторону. Её пальцы словно жили самостоятельной жизнью.
Егор выгнулся и едва сдержал сладостный рык, когда кончил. Женщина преспокойно обтёрла его под одеялом заранее приготовленной салфеткой.
— Спать будешь крепче!
И полезла наверх.
А жизнь-то налаживается, подумал он. Не будь вокруг кучи народу, пальцами не ограничилось бы.
Пусть не самая мисс Москва, но он не привередлив. Да и жест её был такой свойский, душевный. Своевременный!
Почему-то возникла ни на чём не основанная уверенность, что здесь он обживется. Без всякой логики, чисто по наитию решил. Или от эндорфина, хлынувшего в кровь после суррогатного секса.
А как приспособится, начнёт выбирать «великую» цель. Сверхзадачу, ради которой судьба забросила его в прошлое. Дома, безбедно проживая на папины трикотажные денежки, он мог существовать как растение. Рос и рос себе, нежась на солнце. Но такой поворот, обмен с тёзкой-однофамильцем из прошлого… Как говорил Винни-Пух, «это жу — неспроста».
Вдруг ему предстоит предотвратить распад СССР? Или хотя бы войну на Кавказе?
Улыбнувшись глупому предположению (где он, а где глобальная политика), Егор повернулся на бок и уснул под стук колёс да дребезжание разболтанных панелей.
Глава 3
— Как всегда… — проворчал участковый, седоусый капитан милиции Говорков, известный на районе как Гаврилыч. — Не Новый год, а день пиротехника, чтоб его! Только школьников распустят на каникулы, начинается баловство. Ладно, гильзы от мелкашки начиняют спичечными головками — хлопнет и всё. Фиг вам, подай карбид да магний! Нет, чтобы культурно, цивильно, съездили на экскурсию в Москву, походили по музеям, по библиотекам…
Аккомпанируя участковому, где-то недалеко один за другим бабахнули два взрывпакета. Из-за угла выскочила собака, сорвавшаяся с поводка. С раскрытой пастью и выпученными от ужаса глазами помчалась в темноту.
Детворе для утоления порывов души почему-то не хватало магазинных хлопушек, рассыпающих конфетти, или бенгальских огней. Под Новый год хотелось сильнее. Как в финальной части прошлогоднего фильма «Тот самый Мюнхгаузен», где Олегу Янковскому принесли целый мешок сухого пороха: рванёт как надо.
Бывало, доморощенные сапёры оставались без пальцев или без глаз. А ещё могли забросить взрывпакет на балкон первого или второго этажа, чисто из хулиганства. Самые изобретательные наполняли бумагой, пропитанной в растворе садовой селитры, корпуса от велосипедных насосов и поджигали. Насос превращался в ракету, она сначала крутилась и ползала по снегу, потом, наткнувшись на препятствие, вдруг взлетала и неслась в случайном направлении, к непередаваемому восторгу автора поделки и его дружков. Буквально вчера к Гаврилычу попал материал по заявлению, что горящая насосная трубка влетела в форточку на третьем этаже и прожгла ковёр гражданке Ивановой. А та — не простая гражданка, в ЖЭКе работает и распределяет дефицитные чехословацкие унитазы. Вой такой подняла, что, кажется, содержимое этих унитазов расплескалось на весь район.