– Придумаем что-нибудь, – негромко проговорил Юрий.
К месту остановки подошли Еся с тётей Настей, принесли первые охапки хвороста. Тётя Настя кивнула на вещи Юрия, которые он вытащил из рюкзака и которые не успели промокнуть в воде, подняла длинный свитер и сказала:
– Юра, девчонку-то переодеть надо, пока её просохнет… – посмотрела на него и дополнила, – тебе-то что, а ей… ещё рожать.
– Тёть Настя? – умоляюще пискнула Еся.
– Да я и сам хотел предложить, – тут же сказал Юрий, поднял свитер, протянул Есе, – переодевайся, сегодня ты у нас сохнешь, – и здесь весело ей подмигнул. Еся улыбнулась ему, вспомнив костёр на болоте, взяла свитер, обернулась вокруг – где переодеться? Куртку с себя стянула, потом штаны, оставшись в лёгком чёрном тонком трико, рубашку снимать не стала, да и не успела… Сзади послышался весёлый голос дяди Тени:
– О! Пацаны! Тут уже бабы раздеваются! Налетай греться!
Все обернулись, перед ними стоял дядя Теня, за ним подходили Костик, Лёша и моторист катера. Вещи свои они оставили чуть поодаль, зачем подходили – было непонятно, в руках дяди Тени было ружьё. Он подошёл так весело, так разнузданно и сально улыбаясь, что слова его показались всем не бахвальством мужицким, а реальным призывом к действию. Юрий резко вскинул свой бокфлинт, практически не метился, стволы были наклонены чуть вниз, сразу громко и жутко, убийственно-резко прогремел выстрел… Из ствола вырвался густой белый дым, и возле ног дяди Гени взвился мелкий жёлтый песок на пригорке. Дядя Геня замер, потом быстро своё ружьё пятизарядное, дорогое, вскинул и выставил стволом на Юрия, возле его ног осталась ямка развороченной земли.
– Ты что?! – заорал он, – Ты что?!! Дурак?! Ты дурак, да?!
Так стоял и старательно метился ему прямо в лицо. Юрий не двинулся, стволы своего бокфлинта опустил и сказал дрожащим голосом, непонятно от чего, то ли от страха, то ли от злобы:
– Это я сразу хочу сказать – у кого будут такие мысли – застрелю! Всё ясно? Так что пока я на ногах – чтоб даже не пробовали фантазировать.
Он посмотрел на дядю Теню внимательно. Пока тот озверело смотрел на него через ствол ружья, Юрий не шелохнулся. Но лишь только дядя Теня дрогнул глазами, Юрий сказал:
– Теперь, я надеюсь, всё расставили по своим местам. Якши? – спросил он. (якши, татарск. – ладно, хорошо?)
– Ч-чего? – стараясь держаться молодцом, переспросил дядя Теня.
– Рахмет за внимание, – ответил на это Юрка, (рахмет, казахский – спасибо, благодарю)
И совсем уже демонстративно повернулся к оружию противника спиной, дав понять, что не боится. Дядя Теня зубами клацнул, плюнул громко. К нему подошли остальные, что стояли за спиной. Костик, что тому же Юрию почти в отцы годился, произнёс примирительно:
– Ты что, парень, он же пошутил? Ну-у… нехорошо, пошло пошутил, но пошутил, понимаешь?
– Нет, – резко повернулся и сказал Юрий прямо в глаза Костику, – поверьте, не понимаю! И дальше понимать не буду, будет так шутить, я пошучу ещё раз, только ровно между глаз ему! И любому другому! Всё! На этом здесь шутки закончились.
И уже демонстративно бросил ружьё на свои разложенные вещи. Дядя Геня крикнул, повернувшись к своим и, встав спиной к Юрию, вроде как показал, что также ничего здесь не боится:
– Нет, ну ты погляди, как мальчику везёт! – крикнул он своим, призывая их в свидетели, – Ну вот, если бы не вы, ребята, так покрошил бы в куски!..
– Ладно, – сказал ему Костик, – пошли вон к тому дереву… там сами костёр разведём.
Юрий сел на землю. Рядом присел Григория и тихонько сказал мудрым голосом:
– Так нельзя. Так плохо. Это оружие. Это опасно. Совсем рядом ты попал… ещё чуть-чуть… картечь ногу так и откусит… опасно, Юра.
– Тригорин, ну ты на них посмотри? – тихонько сказал ему Юрий, – Уроды! Как с ними ещё говорить? Они же языка нормального не понимают.
– Не понимают, – согласился Тригорин, – всё равно, – старик глянул на Юрия уже по-иному и подсчитал: – и патронов уже… девять. Ещё больше жалко. А порох-то у тебя дымный! – добавил он.
– Дымный порох, если что, просушить можно, – ответил Юрий, – в походе такой надёжнее.
Тётя Настя, помогая Есе переодеться в свитер, как в большое платье, похвалила сокровенно:
– А он у тебя защитник.
Еся не ответила. Внутри себя она ликовала от счастья, снаружи лицо было бледно, и губы дрожали. Может, дрожали от холода, что уже начал её пробирать, может, от страха.
Переодевшись, Еся сказала:
– Надо тальник рубить, который повыше. Шалаш какой-нибудь строить… ночевать негде, ночью холодно будет. Топора нет у нас?