Из груди ее вырвался хриплый стон, и это вернуло ее к действительности. Она добрела до кровати, схватила телефон. Огромное нервное напряжение, охватившее ее, проявилось в том, с какой силой принялась она набирать номер...
Взяв сданные карты, доктор Александер раскрыл их веером и принялся раскладывать по мастям.
- Прошу вас! - улыбнулся он партнеру. - Посмотрим, что вы сможете сделать с этим...
- Отлично!
- Я так и думал. Если бы еще я мог понять ваш ход!
Он повернулся к хозяйке дома, сидевшей слева от него.
- Вы меня извините, Мона, я отлучусь минутки на две. Мне бы нужно позвонить.
- Конечно, Филипп, - сказала она. - Помните, где телефон?
- Боюсь, что нет, - сказал он, вставая.
- Ступайте прямо через холл в кабинет. Там на столе у Гарри увидите.
- Ах да, теперь вспоминаю, - сказал он. - Как это я забыл?
Доктор вышел из комнаты. Обе женщины за карточным столом непроизвольно повернули ему вслед голову. Он пользовался вниманием женщин и, как следствие, возможностью брать большие гонорары - заслуженно большие, ибо мастерство доктора по крайней мере соответствовало его внушительной внешности.
Он механически набрал номер коммутатора, думая, как было бы прекрасно, если бы никто не испортил ему этот вечер.
- Говорит доктор Александер, - сказал он ответившей ему девушке. - Мне никто не звонил? Хотелось бы надеяться, что.нет.
- Звонили, доктор, - сказала телефонистка. - Некая миссис Стивенсон. Сказала, что она очень больна и чем-то обеспокоена. Мне показалось, ей и впрямь очень плохо.
- Больше никто не звонил?
- Нет, доктор, только миссис Стивенсон.
- Хорошо, - сказал он, - я ей сейчас позвоню.
Вытащив из кармана небольшой блокнот в красивом переплете, доктор Александер нашел в нем номер телефона Леоны. Он набрал его не сразу, подумав о том, что разговор может быть весьма нудный. Миссис Стивенсон была склонна подолгу говорить о своем самочувствии, а у него сейчас не было никакого желания выслушивать эти бесконечные подробности.
Она явно перепугала телефонистку, хотя вряд ли там может быть что-то серьезное.
Он все же набрал номер.
Леона ответила в то же мгновение. И с ходу обрушила на него поток своих проблем:
- Я очень, очень напугана, доктор. Я чувствую себя так, будто сердце у меня в тисках. Сердцебиение такое болезненное, что просто... трудно переносить. Легкие, я чувствую, лопнут, если я сделаю глубокий вдох. И я все время дрожу! Мне даже трудно держать телефонную трубку, вот до чего дошло!
- Ну-ну, миссис Стивенсон, - сказал он утешающе. - Я уверен, что все не так уж плохо. Где ваша прислуга? Она может посидеть с вами? Я уверен, что, если бы кто-нибудь с вами побыл, вам бы стало легче.
- В доме никого нет! - закричала Леона. - Никого! И мне стало хуже, я знаю, что хуже! Я хочу, чтобы вы приехали ко мне. Вы мой врач, и вы мне нужны сегодня, прямо сейчас!
- Гм, боюсь, что я не смогу приехать, - мягко возразил он все еще с профессиональной ровностью в голосе. - Я бы приехал, если бы полагал, что это действительно необходимо. Но я знаю, что это не так. У вас просто немного не в порядке нервы, вот и все. Заставьте себя расслабиться и посидеть спокойно в течение нескольких минут, и вы увидите, как вам сразу станет лучше. Если хотите, примите пару таблеток снотворного, это поможет успокоить нервы.
- Но вы же знаете, что я тяжело больна! - истерически кричала Леона. Зачем я ходила к вам все эти месяцы! Как вы можете отказаться приехать ко мне сейчас, когда я нуждаюсь в вашей помощи! Что вы за врач, в конце концов!
Его лицо сделалось жестким. Это уже было слишком даже для богатой миссис Стивенсон.
- Послушайте, миссис Стивенсон, - быстро ответил он, - вы не считаете, что вам пора честно взглянуть в лицо фактам и начать действовать вместе со мной и с вашим мужем?
- Действовать вместе? - спросила она. - О чем это вы? Ее вопрос озадачил его.
- О чем я? Да вы знаете не хуже меня. Я все объяснил вашему мужу еще неделю назад.
- Моему мужу? Вы, должно быть, хотите, как и все остальные, чтобы мое состояние стало еще хуже. Заверяю вас, что мой муж ни слова мне не сказал.
Доктор Александер начинал понимать все меньше и меньше.
- Но ведь ваш муж, наверное... Я ведь рассказал ему все... Он обещал... И он не сказал вам об этом?
- О чем "об этом"? - спросила Леона. - Что это за таинственность?
Доктор Александер помолчал.
- Гм, все это очень, очень странно, миссис Стивенсон. Я обсуждал с ним ваше состояние детально дней десять назад. Он приходил ко мне.
- И что же вы ему сказали, доктор?
- Послушайте, дорогая леди, сейчас неподходящее время для того, чтобы вдаваться во все это снова. Если вы постараетесь успокоиться, поспите немного, то, может быть, мы поговорим об этом завтра.
- Не завтра, а сегодня! Вы скажете мне все сегодня, скажете! Слышите? По-вашему, я смогу пережить эту ночь, не зная... и мучаясь в догадках над тем, что со мной будет?
Доктор Александер пожал плечами, брови его поползли вверх, придавая лицу циничное выражение.
- Хорошо, миссис Стивенсон. Будьте любезны, подождите минутку.
Он положил трубку на стол и вышел из кабинета. В дверях он остановился. Банкомет уже бросил карты, и все ждали только его.
- Прошу прощения, - сказал он. - Мне придется задержаться еще на несколько минут.
- Еще одна победа, Филипп? - спросила его одна из дам голосом, в котором было, пожалуй, многовато кокетства и веселости.
- Конечно. Но я скоро вернусь. Жаль, что задерживаю роббер. Он вернулся в кабинет.
- Спасибо, что подождали меня, миссис Стивенсон, - сказал он.
- Надеюсь, вы сейчас же раскроете мне вашу тайну, - раздраженно сказала она. - Я не имела ни малейшего представления о том, что мой муж консультировался с вами.
- Он приходил ко мне справиться о диагнозе. Он сказал, что ваш отец предупреждал его о вашем сердце, что оно с детства подвержено приступам. Он сказал, что у вас бывали долгие периоды хорошего состояния и что он ничего не знал о вашем сердце до вступления в брак. Ваш отец рассказал ему обо всем в день свадьбы. Это было для него довольно сильным потрясением.
- Мой отец любит... как бы это сказать... прямолинейность.
- Ваш муж сказал, что первый приступ у вас произошел примерно через три-четыре недели после медового месяца. Это верно, миссис Стивенсон?
- Да, - сказала она. - Я тогда очень жалела, что так случилось.
- Это случилось потому, что он хотел выйти из фирмы вашего отца, а вы и слышать об этом не хотели?
- Я... Да, полагаю, что так и было, - согласилась Леона. - Генри хотел - это было, конечно, глупо с его стороны - попробовать работать самостоятельно. Он бывает очень горячим в таких делах.
- По его словам, тут было нечто большее, миссис Стивенсон.
- Большее?
- Да, мне кажется, какие-то трения возникали у него с вашим отцом, не так ли?
- Э-э... Да, - неохотно признала она. - Генри почему-то считал, что папа не доверяет ему. Смешно, право!
- Ваш муж, кажется, так не думал.
- Все равно это смешно! Ведь папа сделал Генри вице-президентом, отдал ему одно из лучших представительств фирмы...
- Так или иначе, у него была размолвка с вашим отцом, а потом с вами. И тут вы серьезно заболели.
- Да, - сказала она, - я не выношу скандалов.
- Ваш муж догадался об этом, - сухо сказал доктор. - Он тоже не питает к ним любви. Он, кажется, весьма сильный человек и практичный, если можно так выразиться. Так или иначе, он сказал, что больше приступов у вас не было до той истории с квартирой, которую он для вас подобрал.