Барей как раз начал ей расписывать, что здесь, во дворце Императрицы Аиды, о ней будут заботиться. Не возьмут больше нужного количества, и того, что случилось сейчас, больше не повторится, когда она его перебила:
- Простите, что перебиваю, - хрипло проговорила волчица. - Но, давайте без лжи, Старейший. Я прекрасно понимаю, что если я упрусь, то у вас будут веские доводы в пользу моего положительного решения. Например: камера и цепи в подвалах. Поэтому, давайте не будем. Я согласна.
Николас тогда попытался заверить девушку, что не станет давить на нее, ведь он уже дал слово, что отпустит, но она то ли не поверила, то ли просто захотела поиздеваться, но даже слушать не стала, а просто ушла.
А со следующего дня начался ад. Барей, еще до своего отъезда успел переговорить с Императрицей. Матушка не стала пересказывать беседу со старым другом, а просто заверила, что будет всячески содействовать выздоровлению сына. А к полудню прибыл и личный лекарь отца, что означало лишь одно - Барей знал, что она согласиться, заставил бы, а потому перед тем, как прибыть в резиденцию, переговорил с отцом. Все вопросы решили без Николаса, просто и без затей!
Разговор с отцом по даль-зеркалу вышел знатный. Результатом, которого стала очередная разрушенная зала. Николас требовал отпустить волчицу, желал, чтобы Император и Императрица подчинились его воле. И причиной тому стал не «детские капризы», как выразилась мать, и не «нелепое благородство», как высказался отец, а тот страх. Те липкие пальцы, сдавливавшие нутро Николаса при одной только мысли, что Еве что-то угрожает. Он не знал причину этого страха, но малодушно не желал его испытывать. Просто, потому что он не знал, что сотворит его вторая натура, если страх поглотит его с головой.
Результатом той беседы стало и примирение с Анитэей. Дело в том, что Рожденный может породить таких же Рожденных, но для этого вампирэсса должна быть с весьма сильной кровью, а таких девушек в Империи немного. Анитэя была выбрана давно, она собственно и переродилась из-за этого. Род вампиров, который и выбирал ее среди людей, так же стар, как и имперская династия.
Отец напомнил о долге, о клятвах, которые приносил уже сам Николас - и он уступил. Ему действительно требовалась сильная вампирэлла, сильная магиана, чтобы породить наследника. А учитывая, что совсем недавно Николас чуть не погиб, это было как никогда актуально.
Только матушка молчала при воссоединении будущих Императора и Императрицы.
Император лично взял с вампирэссы клятву крови, и рассказал кто Ева для Николаса, а точнее... что. Девушка простила Наследника за подвалы и уже через час беседы висела на Николасе, влюбленно заглядывая в глаза.
А вот самому вампиру было мерзко. Анитэя вызывала, если не тошноту, то близко к этому. Еще никогда он не отменял своего решения. Неугодные - те, кто умудрился пробудить гнев его второй натуры, исчезали из его жизни: либо умирали от его руки, либо отправлялись так далеко на границу, как только возможно. Анитэя стала первым исключением из этого правила. И с ней требовалось спать, ее нужно было целовать...
Они как раз шефствовали из переговорного зала Императрицы, который Николас слегка подпортил, к его покоям, когда навстречу вышла... Ева.
И... сложно сказать чего ждал Николас. Упреков, что слово не сдержал... страха... а может и ревности, боли в ее глазах, хотя с чего бы? Но, в ту минуту отчаянно желалось, чтобы Ева прировняла свою кровь к чему-то ценному, важному, более дорогому, чем лекарство, а значит - он не может быть ни с кем, кроме нее. Ведь она отдает так много! Это стало бы отличным поводом отослать невесту из резиденции. Он ждал многого, но только не того, что случилось.
Ева остановилась, а затем и вовсе отступила к стене, как слуги. Поклон, правда, отвешивать не стала. И им бы просто пройти мимо, но Анитэя открыла рот.
- Я решила, что не стану тебя больше трогать! - провозгласила она, явно уже примеряя корону матушки на свою пустую голову. - Ты, пока, нужна моему любимому.
- Да, думаю, - она улыбнулась, только глаза оставались холодными, - нужна.
- Мне сказали, что тебе нужен комфорт и хорошая еда. Так что теперь ты можешь совершенно спокойно передвигаться по всей резиденции, ведь правда, любимый?
- Да, - выдохнул вампир. Он хотел сообщить об этом сам, хотел порадовать ее. А теперь выходит, что ее судьбой распоряжается напавшая. Не благодарность за спасение жизни, за заботу, а дозволение...