— Какая погода хорошая! — поразился Вирен, выглянув. Жадно вдохнул.
— Ты не накаркай, а то сейчас молния ебанет, — едко прокомментировал Тэл и, злобно поглядев на лужу, залившую коридор, смело шагнул наружу.
Очевидно, он все еще слишком страдал, чтобы заколдовать себя, а может, заклинание умел оборачивать только вокруг — на манер плаща, а никак не зачаровывать им ноги в легких ботинках. Поглядев ему в спину, Вирен устало покачал головой. Наверняка призраки прошлой ночи мучили Тэла, вот он и поспешил смыться; но неужели он сам не понимал, что в одиночку такое переживать только хуже? Он прекрасно помнил его фигуру, съежившуюся на холодной лестнице… И хотел бы помочь, но не знал, с какой стороны подойти к ощетинившемуся Тэлу.
Необычное солнечное утро выманило и Вирена тоже. Первая пара у него была свободна, и он решил прогуляться. Вода хлюпала, землю размывало. Неудивительно, что мало кто выглянул наружу, и он в одиночестве крался между мокрых кустов. Вирен вообще не понимал, для чего было разводить такой шикарный сад, если большую часть времени он страдает от непогоды, сильного мороза или адского пекла — но, видимо, это была блажь кого-то из старших магов.
Час пролетел незаметно, он расхаживал по аллее и ради развлечения пытался запомнить расположение дорожек — не то чтобы это было полезно, но Вирен решил потренировать память. Тишина царила такая… умиротворяющая, спокойная. Он оказался возле главного корпуса, прислушался — сквозь открытое окно раздавался гомон, ропот. Громче звучал учительский голос — он тщетно пытался объяснить что-то напоследок, но юные маги уже рвались из кабинета. Похоже, первая пара кончилась… Погрузившись в свои мысли, Вирен прослушал колокол.
Он вернулся на заранее присмотренную скамейку и стал напряженно думать о Гисне и о библиотеке, а еще — о шрамах на руках Тэла… Но тут Вирен увидел маленькую фигурку, пробиравшуюся к нему по аллее. Белка обула высокие сапоги, в которых она выглядела презабавно — при том, что они были ей велики. Наверняка позаимствовала у кого-то. Да, маги могли быть сколько угодно могущественными, но промоченные ноги — это неприятно.
— Как ты меня нашла? — спросил Вирен.
Она могла бы использовать какие-нибудь магические фокусы или затаить молчание, заставляя Вирена восхищенно гадать, но Белка оставалась Белкой, поэтому она легкомысленно пожала плечами:
— Ты не особенно скрывался, я видела тебя из окна. У нас была история; скука смертная! Даже поколдовать не дают! А как ты? — тут же спросила она.
Белка приземлилась рядом на скамейку и бережно разгладила синюю юбку.
— Да так, еле собрался с утра по частям. Не стоило вообще напиваться, но я дурак… — Вирен кратко пересказал ей увиденное в злосчастном коридоре и вздохнул: — Жалко, тебя там не было…
— И почему ты меня с собой не позвал? — возмутилась вдруг Белка, обиженно поглядев на него, насупилась совсем по-детски, но все-таки Вирен почувствовал, увидел, что задел ее по-настоящему и она не шутит. — Я думала, мы вместе будем расследовать! — выговорила она и отвернулась. — А ты просто оставил меня в сторонке.
Вирен очень надеялся, что Белка просто решила не удостаивать его взглядом, а не пыталась не расплакаться. Заглянул — и выдохнул с облегчением. Подруга свирепо нахмурилась, а хвост мелькал стремительно и нервно. Сунься поближе — огреет им по рукам.
— Я подумал, что тебе это неинтересно… — замялся Вирен.
Ну, разве логично бы было тащить Белку на вечеринку, если она отродясь на таких не бывала, — а если была бы, непременно рассказала в письмах, которые она передавала родителям и крестному Владу (с ним вместе почитывала вся Гвардия, развлекаясь после нудных дежурств). Да и Наира явно рассчитывала, что внимание Вирена будет принадлежать ей и только ей, и так оскорблять ее… Вирен мог бы придумать много причин, довольно логичных, разумных. Но все они вмиг стали незначительными, как только он понял, что всерьез обидел свою лучшую подругу.
— Мог хотя бы спросить! А сам решил для себя и пошел довольный… — под нос себе бормотала она.
— Белка, извини, — сказал он искренне, взяв ее за дрогнувшую руку — как будто она хотела упрямо отдернуть ее, но в последний момент передумала и оставила: Белка и сама не могла быть так жестока. — Я не подумал, я дурак. Правда — прости! Больше я так делать не буду, обещаю.
Она тихонько вздохнула и потянула его в уютные объятия. Вирен улыбнулся, отвлекаясь от всех волнений и просто наслаждаясь моментом. У Белки были какие-то приятные цветочные духи, и она была маленькой и теплой — Вирен бы что угодно отдал, лишь бы посидеть так подольше, не думая постоянно об убийствах. Ему нужно было отдохнуть, но Вирен упрямо гнал себя вперед… Отстранившись спустя минуту или две, Белка, потупившись, не отпустила его руку.
— Я просто подумала, что тебе с Тэлом больше понравилось, — неловко объяснила она. — Конечно, он же классный! Его все знают… И мне стало грустно, что я тебе не нужна. Ну, да, я маленькая и глупая, я чуть не завалила важное дело, — она все еще с виной припоминала свои неосторожные расспросы, — но я же хотела как лучше…
— Все хорошо! — торопливо воскликнул Вирен. — Да даже лучше получилось, что Тэл все узнал, он же нам помогает! А я никогда тебя не оставлю, ты что такое говоришь, мы же в детстве все время вместе, и окна бить, и перед учителями прикрывать, и еще всякое… — Он весело рассмеялся, вспоминая школьные годы. — А на выпускной ты мне какую-то идиотскую бабочку нашла…
— Она была милая! — встрепенулась Белка. — Очень стильная! Ты ничего не понимаешь…
— Ладно, ладно, — покладисто сказал Вирен. — Милая так милая.
Она шутливо стукнула его в плечо, и Вирен понял, что гнев и обида рассеялись. Он представил, каково ему было бы в школе без Белки, когда он явился туда — неумелый мальчишка, вздрагивавший от ночных кошмаров о пламени, что пожрало его дом. Без семьи, без друзей… То есть, конечно, семья у него уже была, и Влад приходил читать ему сказки, под которые Вирен кое-как засыпал, но он тогда этого не понимал. И яркая веселая Белка спасла его от той потерянности, от страха.
И он поклялся себе, что больше никогда ее не предаст.
***
Отломанный рог — не такая уж редкая примета среди военных, потому что рога довольно хрупкие, а по голове в бою целились часто. Но для отпрыска какого-нибудь богатого Высшего — вполне необычно; этот загадочный четверокурсник должен быть выделяться. Но беспорядочно вертеть головой Вирен себе не позволил. Поэтому косился по сторонам, осторожно и незаметно. Они с Тэлом и Белкой заняли место в небольшой беседке во время обеденного перерыва, и для начала Вирен внимательно оглядывал всех, кто проходил по аллее.
Те, кому не хотелось страдать в душном помещении, схватили закуски в столовой и вышли в сад, наслаждаясь временным прояснением погоды. Лужи к полудню высохли, ручьи не бежали. Все понимали, что завтра снова грянет какой-то кошмар, и это едва ли не единственная на весь следующий месяц возможность увидеть проблески солнца. Но Вирен радовался еще и потому, что студенты совершенно разбрелись по саду и никто не следил друг за другом, так что он смог устроиться рядом с Белкой и Тэлом, не привлекая внимания. Зеленый плющ скрывал их от любопытных глаз, а вот Вирен мог искоса наблюдать за студентами.
Белка с трудом смогла отпроситься у своих подруг, и Вирену показалось, что те на него поглядывают слишком уж любопытно. Он надеялся, что Белка поведала им историю о нерушимой дружбе детства — тем более, все это была чистая правда. А вот Тэл появился и спокойно устроился рядом с перехваченными в столовой сэндвичами. И Вирен задумался: а были ли у Тэла вообще друзья? Не просто знакомые-приятели, с которыми он познакомился на вечеринке, а настоящие друзья? Но Тэл, видимо, не этого искал…
Окончательно распогодилось; Вирен нежился в тепле. Это не была жестокая жара Первого круга, а нечто более ласковое, сглаженное — солнце светило точь-в-точь как в человеческом мире. Отклонившись на плетеную скамейку, Вирен стащил куртку и раскинул руки по спинке.