Маятник удачи вновь качнулся в сторону русских. Спустя сутки после высадки правильность действий Меншикова была подтверждена — информация, полученная от казаков и первых пленных, свидетельствовала, что английский и французский главнокомандующие рассматривают единственный вариант действий — движение вдоль берега на Севастополь. Отлично! Все идет по русскому плану (пусть он даже не отличается от неприятельского), и, кажется, инициатива медленно, но неотвратимо возвращается к князю. А союзники действительно опасались противодействия им со стороны Симферополя или Бахчисарая, небезосновательно считая, что в этом случае русские смогут гораздо эффективнее реализовать превосходство в маневренности, прежде всего за счет кавалерии.{98}
Теперь князю предстояло определиться с замыслом сражения. Имея перед собой массы неприятеля, нужно решить, что с ними делать дальше? И определяться нужно было быстрее: совсем недавно транспортные корабли союзников ушли в Болгарию, и со дня на день ожидалось их прибытие с новыми войсками.
Что имели союзники? Прежде всего господство на море. Флот. Это кратно усиливало их. Нет, не людьми — калибром морских орудий. Да и, кроме артиллерийского огня, флот мог оказать еще массу полезных услуг, которые заранее даже трудно предвидеть.
Вновь возвращаемся к работе генерала Н. Обручева «Смешанные морские экспедиции». Там тема роли флота в сражении на Альме занимает достаточно большое место. Обручев не открывает что-то новое, но детально, глубоко и качественно анализирует имеющиеся в его распоряжении русские и иностранные материалы. Любая оборона на позиции, примыкающей непосредственно к морю, не могла противостоять лобовому удару с суши. У нее много слабых сторон. Река проходима,[12] склоны гор, хоть и круты, но не настолько, чтобы исключить подъем на них пехоты, а при наличии хорошей пехоты и артиллерии, которую первая сможет втащить на своих мускулах. Намекаю на лихих парижских Гаврошей, толпами шедших «в зуавы», которых в первой линии французов было аж целых три полка.
Меншиков мог примкнуть фланг к побережью — чистой воды фронтальная позиция. Даже русские пушки могли пострелять по союзным кораблям в море. Вот только потом летело бы всё это, сметённое металлом, выпущенным из стволов корабельных орудий, а оставшийся без артиллерии центр и правый фланг пали от первого же натиска англичан. Так что же, нет никакой возможности устоять от массы войск, поддерживаемых флотом, тем более, что собственный флот бездействует? Что делать? Откатываться к фортам Севастополя и употреблять весь имеющийся личный состав еще не истрепанных боем полков на оборону города?
Но! Вспомним, Меншиков прекрасно знал, что в глубь полуострова союзники не сунутся. Это для них гибельно. И это сотни раз можно найти почти во всех воспоминаниях генералов, офицеров и солдат английской и французской армий. Значит, если встретить лобовой удар противника невозможно, оставалось не подставиться под него и попытаться поставить неприятеля в невыгодное положение.
Лучшее, что можно было предпринять, так это нависнуть над левым флангом союзных войск, создавая для них угрозу оказаться прижатыми к берегу. Значит, позиция должна быть фланговой. Это и Мольтке, и Обручев, и многие другие…
Но мы-то рассуждаем в тиши кабинетов. В теории. Спустя годы. А что же было на деле?
А на деле Альминская позиция в меншиковском исполнении почти полностью соответствовала фланговой идее. По сути дела, это пример классической позиции, обеспечивавшей при благоприятном исходе длительную оборону, а при неблагоприятном — отход с сохранением войск и угрозы для неприятеля. Всё как у Мольтке: «… Главное условие, которому должна удовлетворять фланговая позиция, заключается в том, чтобы фронт ее был параллельным, а путь отступления перпендикулярным к неприятельской операционной линии по крайней мере хотя бы приблизительно. Фронт должен быть сильным, так как должен выдержать атаку превосходящих сил противника; с другой стороны, он не должен нас стеснять в случае нашего перехода в наступление. Редко местность удовлетворяет обоим условиям; поэтому необходимы фортификационные сооружения, применяемые к местности… Неприступная фланговая позиция, находящаяся на вражеской операционной линии, воспрепятствовала бы всякому дальнейшему наступлению противника…».{99}
Именно так военные специалисты XIX в. рассматривают оборону Меншикова — как классическую позицию с укрепленными флангами и, соответственно, действия союзных войск — как атаку позиции с естественно укрепленными флангами.{100} И, как говорит сухая теория, всякой фланговой позицией надо пользоваться как самой удобной.{101}
12
Хотя в военно-теоретических исследованиях начала XX в. Меншикова иногда критикуют за то, что он слишком верил в труднопроходимость Альмы (Калнин Э.Х. Мысли о нашем мышлении//Военный сборник. №11. СПб., 1914 г. С.16–18).