Что тут скажешь? Недаром еще в 1839 г., едва став морским министром, князь получил репутацию человека очень хитрого.{121} Да и скрытность многие современники считали неотъемлемой частью его характера.{122}
Но ошибались и союзники. Просто их ошибки были не смертельными. Среди порожденных Альмой множества легенд и мифов есть один о невероятных военных способностях английских и французских военачальников. К счастью, не все всерьез воспринимают этот вымысел. Исследователь истории военного искусства из США капитан Тревис Д. Уолтерс в своей статье «Военный гений в Крымской войне» прямо заявляет если не о полном, то в значительной мере отсутствии какого-либо «стратегического гения» как у маршала Сент-Арно, так и в особенности у лорда Раглана.{123} Потому до лавров Фридриха Великого[17] английский главнокомандующий, мягко говоря, не дотягивает и в ближайшей когорте равных ему места тоже нет.
Перед сражением и в его ходе союзное командование допустило такие просчеты, которые при их умелом использовании и, самое главное, более активных действиях русского главнокомандующего могли обернуться для них катастрофой. Но Меншиков всю кампанию если и отличался какой-либо гениальной способностью, так это упускать шансы, даже дарованные случаем.
Например, несмотря на активную предварительную разведку побережья экспедиционные силы не имели никакого понятия о характере местности. Потому весьма были удивлены, убедившись, что это совсем не живописные места с изобилием бурных рек с пресной водой. Во время изнурительного марша 19 сентября некоторое число солдат союзных армий (главным образом английских) умерло от полного обезвоживания организма. В результате, выйдя к реке Булганак, солдаты, потеряв последние остатки строя, бросились к воде. Кроме того, что само по себе употребление грязной воды не способствовало их здоровью, в один момент дезорганизованная английская армия вновь стала совершенно беззащитной перед нападением русских. Толпы солдат в красных мундирах сидели по обе стороны реки Булганак, усиленно загаживая поносом ее берега. Кто знает, чем бы закончилось Булганакское столкновение, решись Меншиков на продолжение атаки. А ведь и численность союзников была совсем не такой, как привыкли считать современные исследователи, просто называя цифру солдат неприятеля, высадившихся на российский берег. С каждым днем и с каждым километром удаления их от Каламитского залива силы союзников таяли: болезни, выделение команд для различных работ, гарнизон Евпатории — вот далеко не весь перечень. Совсем мрачную картину рисует офицер Королевской конной артиллерии Уолпул Ричардс, когда союзники вышли 19 сентября к Булганаку. По его статистике, у англичан было от 8 до 10 тысяч больных и отставших от своих солдат, а всего в составе союзного контингента — около 45000 «годных в строй бойцов».{124} Думаю, Ричардс преувеличивает, бравируя перед родственниками, которым это письмо предназначалось. Но даже если 10% от этого числа не смогли 20 сентября взять оружие и стать в строй — англичане недосчитались как минимум одного батальона. А в дополнение к этой беде пара батальонов, «забытые» Рагланом на месте высадки, еще и шлялись неизвестно где по бескрайней крымской степи.
И это не всё. Бивак, разбитый союзниками в непосредственной близости от позиций, занимаемых войсками князя А.С. Меншикова при отсутствии элементарных мер охранения и полном игнорировании разведывательных мероприятий свидетельствовал об отсутствии элементарной военной логики в действиях британского командующего.{125} Но Меншиков должного внимания разведке не уделял, силы противника оценивал приблизительно и всеми представившимися ему выгодами не воспользовался. Союзники не были атакованы ни после высадки, когда будучи «…продрогшими, голодными и измотанными» не в состоянии были оказать достойного сопротивления, ни на Булганаке, когда от усталости англичане даже не выставили охранения и превосходство в кавалерии могло оказать роковое воздействие на их тылы.{126}
17
Иногда историки сравнивают сражение при Альме со сражением при Лейтене, где Фридрих II разгромил австрийские войска, занявшие позиции по высотам на равнинной местности. Кинглейк, ненавязчиво проводя параллель между прусским императором, прозванным современниками Великим и обожаемым им английским главнокомандующим, которого он явно считал если не равным прусскому императору по военным дарования, то вторым после него, мягко говоря, заблуждался. Австрийцы свои фланги обеспечили прикрытием местностью, более того — они численно превосходили наступавшую прусскую армию. При Альме, по сути, оба фланга русских были открыты, а численное превосходство было на стороне противника.