Каким бы правильным и хитроумным ни был замысел боя в сражении при Альме, разработанный князем А.С. Меншиковым, какой бы верной ни была избранная им тактика, русская армия не могла избежать поражения по причине того, что «тактика, оперативное искусство и стратегия в целом исходят из тех материальных средств и того людского материала, которые выделяются государством для ведения войны. Военное искусство, оторванное от этой базы, неизбежно превращается в авантюризм и фантазерство и ни к чему хорошему привести не может».{127} Планировавший удерживать оборону на рубеже Альмы в течение трех недель князь Меншиков на смог удержать ее фронт и четырех часов.
Так в чём больше всего ошибся русский главнокомандующий? Может, роковое решение было принято им при расстановке войск?
Что ж, тогда давайте и его рассмотрим подробно…
РАСПОЛОЖЕНИЕ РУССКИХ ВОЙСК НА АЛЬМИНСКОЙ ПОЗИЦИИ. УТРО 8(20) СЕНТЯБРЯ 1854 г.
«Войска наши стояли на склоне, обращенном к неприятелю, так что с самого начала перестрелки пули английской пехоты, зуавов и стрелков стали бить в самые резервы».
Чтобы понять ход Альминского сражения, необходимо пристально посмотреть на расположение войск примерно так, как шахматист смотрит на расстановку фигур перед началом партии с трудным и непредсказуемым соперником, планируя последовательность своих последующих ходов.
РАЗМЫШЛЕНИЯ КНЯЗЯ МЕНШИКОВА ПЕРЕД АЛЬМИНСКИМ СРАЖЕНИЕМ (ВЕРСИЯ)
Попытаемся подумать за русского главнокомандующего. Это, конечно, не рекомендуется, но давайте рискнем. О замысле мы уже говорили. Вероятнее всего, князь, располагая войска на Альминских высотах, рассчитывал не только отбить атаку противника и удержать его, но и при возможности контратаковать. Например, генерал- лейтенант Квицинский и князь П.Д. Горчаков об этом говорят совершенно точно. Квицинский: «По поручению главнокомандующего, князя Меншикова, войска при Альме были расставлены по высотам с левой ее стороны, частью внизу по отлогому скату с сильным занятием стрелками садов и различных строений по противоположному берегу. Намерением его светлости было удерживать заречную часть только по надобности, а в сопротивление вступить предпочтительно у самой переправы».{128}
Горчаков: «Это расположение было сделано с тем, чтобы надежно расстроить неприятеля при переходе через реку, стремительным ударом отбросить его назад, о чём всем …было приказано князем и… частным начальником напоминаемо неоднократно».{129}
Свидетели событий и современные авторы справедливо отмечают сосредоточение сил на правом фланге и в центре и открытый левый, ближний к морю фланг. Но так ли это? Давайте вернемся к замыслу. Почему многие считают левым флангом русской позиции одинокий 2-й батальон Минского полка? А не вернее ли будет считать левым флангом Тарутинский егерский полк? Если мы посмотрим на его расположение на карте генерала Богдановича, то только укрепим мнение, что левый фланг русской армии не упирался в море, а после последовательного подхода Минского и Московского полков был загнут под углом к побережью. И сам генерал Богданович не без основания считает, что именно в этом была суть замысла.{130} А дотошность этого великого мастера военной истории общеизвестна. Так, в 1855 г. он даже имел смелость прекратить «за недостатком сведений» публичные чтения о Крымской экспедиции союзников, порученные ему приказом №187 от 29 апреля начальника штаба гвардейских и гренадерских корпусов.{131} Так что к нему нужно прислушиваться.
Батальон же Минского полка не мог служить средством защиты левого фланга: «выставление одного батальона к деревне Аклес мы считаем за меру наблюдения за доступами с моря в тыл нашей позиции, а не за участком левого фланга нашей позиции».{132} Добавим к этому уже приведенное выше утверждение генерала Н. Обручева о значении Луккульской балки.{133}
Что касается построения, то русские традиционно использовали две линии с выделением резерва. Притом не потому, что оно было единственно оптимальным, а потому, что оно облегчало работу не обремененным разрушительной силой мысли генеральским головам. Это «гениальное» изобретение русской военной мысли, конечно, упрощало работу начисто лишенных инициативы полковых и дивизионных командиров, но в то же время при ведении боевых действий против современных армий было более вредным, чем полезным.