— Смелый парнишка, — заметил Рахманов.
— Но как он определял дорогу? — вставил я.
— Помнил, что надо доехать до Истры, а дальше собирался спросить у кого-нибудь, — пояснил Нежданов и возобновил рассказ: — В Истре, в монастыре, Алёшу накормили, нам выделили машину, и я отвёз его к бабушке. Она обрадовалась внуку. Она хорошая, ходит в церковь… Но пенсия у неё маленькая. Вот теперь надо помочь ей с опекунством, с пособием на внука, надо устроить Алёшу в школу.
— Хорошо, что так закончилось, — вздохнула Таисия.
А я вдруг заметил, что Альма с Баксиком давно не играют и, разинув рты, внимательно слушают священника-поэта. Рассказ об Алёше произвёл на них сильное впечатление.
— Я, пока ехал к вам, сочинил про Алёшу стихотворение, — снова заговорил Нежданов. — Называется "Маленький отважный путешественник". Послушайте!
— Я послушаю из дома. Пойду накрывать на стол, — Таисия поспешно встала со скамьи (похоже, она уже устала от стихов мужа).
За обедом Нежданов сказал:
— А в церкви у нас приключения другого рода. Представляете, недавно кто-то икону утащил. Небольшую иконку, но намоленную, дорогую для прихода. И кто до такого святотатства дошёл?!
Альма с Баксиком, лопавшие кашу у крыльца, одновременно встрепенулись. Баксик что-то буркнул, Альма завыла.
— Негодует, — уточнил я.
— Вот и прихожане мои возмущены, — сказал Нежданов. — Они люди хорошие, совестливые.
— Милицию вызывал? — спросил Рахманов.
— Участковый приезжал, сказал: "Будем искать". Я об этом случае тоже написал стихотворение, послушайте!
Глава девятнадцатая
Кое-какие горькие мысли. Альма спасает мне жизнь
Наш посёлок окружает лес. Не очень дремучий, но всё же в нём можно заблудиться, если потеряешь ориентировку, ведь известно, что в лесу человек ходит по кругу. Когда посёлок только строился, из леса не раз прибегали всякие животные. Однажды, когда мы с братом ставили забор, на нашу улицу вбежало семейство лосей. Заметив нас, лосиха сразу повернула обратно в лес, а лосёнок прижался к отцу, большому рогатому быку. Некоторое время сохатый с телёнком наблюдали за нами, потом развернулись и заспешили вслед за лосихой. Бывало, на улице появлялась лисица или увидишь зайца — стоит столбиком, крутит головой в разные стороны; услышит лай собаки, драпает в лес.
Сейчас в посёлок никто не забегает. Всех животных перестреляли охотники — "люди без души", как их называет Нежданов.
В ту осень добивали последнюю живность — белок в лесу и уток на озёрах. После каждого выстрела Альма пряталась под террасу и тряслась от страха. А я думал: "Дикари в Африке убивают животное по необходимости и просят у него прощения. А так называемые цивилизованные охотники убивают ради адреналина, устраивают себе развлечение и потом хвастаются трофеями. Некоторые совсем обнаглели — охотятся с вертолёта в заповедниках, убивают животных, занесённых в "Красную книгу"!
Что ещё исчезло в нашей местности, так это цветы. Раньше в лесу их было множество, и все крупные: колокольчики — с кофейную чашку, ромашки — с блюдце. Сейчас цветов почти нет, а те, редкие, которые встречаются, — мелкие и блёклые. Всё от того, что любители букетов рвали самые лучшие экземпляры, и постепенно цветы выродились. Некоторые, вроде ландышей и лесных купав, пропали совсем.
Всех устраивающих вылазки на природу, можно разделить на два сорта: на племя варваров — то есть тех, кто в лесу бросает полиэтиленовые пакеты, бутылки, банки, кто может сломать живое деревце, пнуть муравейник, и на "зелёных", тех, для кого лес — заповедное место красоты, владение животных. Мы с Альмой самые что ни на есть "зелёные". "Зеленей" не бывает.
Кстати, именно "зелёные" считают, что никто иной, как человек уродует нашу планету: вырубает леса, строит плотины, возводит заводы, загрязняет моря, отравляет газами атмосферу. От этой деятельности пересыхают реки, тают ледники, вымирают животные. Говорят, сейчас стали бережней относиться к природе. Не знаю, однако факт остаётся фактом: каждый день на Земле исчезают десятки растений и животных. Исчезают навсегда!
Но вернёмся в посёлок. Несколько раз мы с Альмой ходили за грибами. На первых дарах природы я объяснил своей подружке, какой гриб ценный, какой — так себе. Альма всё поняла и начала носиться меж деревьев, как слаломистка. Найдёт сыроежку — лает один раз, заметит подосиновик — лает два раза, ну а если попадётся боровик, заливается на весь лес. Я подойду, срежу гриб, а Альма вертится рядом, улыбается, ждёт, когда её похвалю. Так и собирали грибы — Альма находила, а я срезал. И всегда возвращались с полной корзиной, хотя отправлялись в лес позже всех. Некоторые грибники вставали чуть свет и часами бродили по лесу, но набирали всего ничего, а мы днём заглянем на полчасика — всё! — корзина доверху.