Битвы с орками, захват и оккупация планет, добыча ресурсов, общий уклад жизни и иерархия некронов. Ванде почему-то больше всего нравилось наблюдать редкие сценки моих споров и препирательств с криптеком. Я же даже не понимала, что она нашла в этом вечно брюзжащем старике.
В память самой женщины я не лезла, опасалась сделать больно и снова загнать в те воспоминания, о которых сама боюсь вспоминать. Но иногда Ванда сама предлагала посмотреть на тот или иной момент из своего прошлого. Как правило эти моменты были похожи на те, что я пережила в прошлом. Например, когда я поделилась с ней закатом на недавно завоёванной и очищенной от вездесущих орков планете Ашере, Ванда показала мне свой первый закат над морем, которое она увидела впервые.
Как это работало, я не имела ни малейшего понятия, руководствуясь больше интуицией. В отличие от женщины, которая, казалось, всегда знала, что делать.
В нашем сне мы не говорили и даже не видели друг друга, смотря на всё общими глазами и испытывая одинаковые потоки данных и эмоций. Я просто могла в какой-то момент ощутить эмоциональный посыл, желание, в котором Ванда хотела досмотреть тот или иной момент до конца, даже если он мне был неинтересен. Иногда она обращала внимание на какую-то вещь или некрона и хотела узнать об этом больше. Я же вспоминала момент из жизни, когда мы познакомились, или как мне попала в руки та или иная вещица.
Для меня было странным её негодование, когда на желание узнать о других расах, я показала ей эльдар. Впечатлившись, как она считала, красотой этих индивидов, Ванда не понимала, почему мы так стремились избавиться от этих насекомых. В своих представлениях она ассоциировала этот искусственно созданный народ с некими эльфами, мирным народом лесов, что говорит с населяющими его зверьми и духами. Каково же было её разочарование, когда я показала ей личину этого отребья. Сплошь наркоманы, насильники и садисты. Пресловутые великие древние не утруждали себя построением какой-либо культуры или зачатков морали у своих детей, сконцентрировав своё внимание на создании как можно более эффективных в бою мешков мяса. Удивительно вообще, что этот народ и вправду был изящен в своей внешней красоте ровно столько, сколь был уродлив и низок своей душой. Чего нельзя было сказать о тех же орках. Эти воины, незнающие страха, были столь же тупы, сколь и уродливы. Скорее всего они были не больше чем провальным экспериментом, годным лишь на то, чтобы затыкать ими дыры и бреши в своей обороне.
Приятный момент пробуждения в объятиях этой женщины был омрачен её беспочвенным беспокойством по поводу медленно протекающего процесса ассимиляции некродермисом моей живой плоти. И если в нашу прошлую совместную ночь именно я была инициатором того, чтобы поскорее встать с приятной кровати, дабы поскорей насытить свой желудок, то в этот раз именно Ванда заставила меня подняться и поскорее встретиться с моим братом. Столь срочная необходимость подобного мне была не ясна, но не желая расстраивать человека, что не страшась за себя, провел ради меня ночь, присутствуя в моём сознании, оберегая от кошмаров, я посчитала необходимым подчиниться в качестве благодарности.
Не успела я опомнится, как меня вышибло из физического тела. Это произошло именно тогда, когда я села на кровать, чтобы Ванда помогла одеть мне чистую футболку взамен помятой вчерашней. Это стало уже своеобразной приятной привычкой, давать ей или Пэм себя переодевать. Как бы ни было странно, но это была даже не прихоть, а простая необходимость, так как своими острыми, словно ножи, когтями я рвала любую одеваемую одежду, исключая лишь свою династическую мантию, переработанную и ставшую теперь династической худи, уютным фасоном теплой и комфортной одежды так полюбившийся мне.
Осознала себя напротив входа, за своей же спиной, что непростительно медленно заваливалась в бок от отсутствия команд, я также почувствовала, как сквозь меня начало проникать нечто прозрачное.
В моё и бессознательное тело Ванды от полупрозрачных силуэтов устремились быстролетящие предметы в виде дротиков для дартса. Если я до этого момента ощущала всё через призму безразличия, то после того, как в спину вонзились дротики, окружающий меня мир начал восприниматься с распространившимся вокруг густым сизым туманом.
Безучастно смотрела, как с прозрачных силуэтов сошла маскировка. Как в помещение влетели парящие в воздухе носилки. Как меня с трудом грузят на них два человека в похожих на экзоскелеты костюмы, а после чего носилки медленно устремляются к выходу.
Пожалуй, единственное, что затронуло струны моих эмоций, когда два других черных силуэта взяли под руки смутно знакомую мне женщину, что лежала рядом со мной, сжимая в руках белую тряпку.
От действий этих людей я ощутила… Недовольство? Отчего их тела в миг скрутило в причудливые и неестественные фигуры, заставив отпустить бессознательное тело на пол. Получив от этого зрелища своеобразное удовлетворение, развернулась и последовала за своей оболочкой.
Коридоры были абсолютно пусты, даже в тот момент, когда по этажу начали раздаваться звуки тревоги, я флегматично следила за тем, как меня перемещают на парящей площадке, отмечая то, что силуэты постоянно поворачивались в мою сторону, наблюдая, как я иду за ними следом.
Вышедший сквозь стену человек, перегородив ход нашей процессии, был практически сразу обстрелян из пушек светящимися синим сетями.
Обойдя обездвиженного человека в плаще, мы продолжили путь. В итоге, добравшись до взлетной площадки, моё тело погрузили в некий невидимый летательный аппарат, зайдя в который вместе с невидимыми людьми, в голову ударили чувства беспокойства, страха и злости, принадлежащие явно не мне.
Через несколько мгновений нервных перешёптываний и уже надоевших взглядов в мою сторону, один из людей в броне поднялся и, достав из бокса пакет, приблизился к моему телу.
Когда до меня дошло понимание того, что именно я вижу перед собой, усыпленная злоба во мне, что до этого безразлично наблюдала за происходящим, словно взорвалась от воспоминаний.
- Нет!
Короткий протест и человека с капельницей в руках буквально разорвало на части. Лобовые окна летательного аппарата разлетелись на осколки, которые ворвались во внутрь пассажирского отсека. Летательный аппарат быстро потерял ход и, вертясь как волчок, устремился вниз. Непристёгнутые пассажиры в панике пытались безуспешно ухватиться за что-либо. Из всего хаоса, происходящего вокруг, оплотом спокойствия оставалась лишь я и моё тело. Правда, лишь до того момента, пока не произошёл неизбежный удар о землю.