Насчёт мнения - это, конечно, вряд ли. Как, впрочем, и насчёт "революции". И скрытый за рассуждениями Рифкина тезис о том, что в основе кризиса экономики, ориентированной на рост, лежит дефицит энергии, этот рост сдерживающий, и что именно этот дефицит и есть негативное содержание накопленных неотдаваемых долгов, - вряд ли этот тезис верен. Разумеется, человеческая деятельность вовлекает и преобразует материал природы, в том числе такой универсальный, как энергия. Да, труд есть также отдаваемая человеком физическая энергия из его биологического тела как источника. И привлекаемая из природных источников энергия позволяет заменить мускульную энергию человека. Исчезают конкретные виды полезного труда - такие как труд бурлака, докера, землекопа, рикши (хотя вовсе не везде на планете). Растёт значение таких составляющих труда, как искусство физического оперирования (ловкость, мастерство, hand made) и интеллектуальных усилий. Их тоже, впрочем, частично заменяют роботы и компьютеры, говоря бытовым языком. Кажется, труд исчезнет. Другая, более ранняя книга того же Рифкина называется "Конец работы".
Всё это неверно. Труд никуда не денется. Человек всё равно будет затрачивать усилия - мускульные и нервные, участвуя в деятельности, пусть и несколько иные. И эти усилия всё равно будут порождать действительность политэкономии. Ибо главное в них - воля и время жизни, субъективность, деятельность. Взгляды же, подобные описанным выше, - наивный и ошибочный натурализм. Из того, что такой материал труда, как энергия, "похож" на энергию природную, нечеловеческую, недеятельностную как на другой материал, вовсе не следует, что природная энергия заменит труд в его деятельностном содержании. Как справедливо заметил Маркс, материала природы в труде (и в стоимости) не более чем в биржевом курсе.
Так что германский опыт последних 5-10 лет важен, прежде всего, как пример того, как именно государство развивает свою собственную территорию, как пример создания нового вида деятельности, а не просто экономического роста. Германия - очевидный западноевропейский экономический лидер, которому не хватает политического влияния и суверенитета. Учитывая ослабление власти США над Европой, она ищет свою новую политэкономию.
Надо хоть что-то в отношении государственного инвестирования в территорию с целью роста экономического суверенитета делать и нам. Тем более что с политическим влиянием и суверенитетом дело у нас обстоит лучше, чем у Германии. Пока. Возможно, наше будущее могло бы быть связано русско-германским союзом, вовлекающим Западную Европу в наше технологическое развитие, особенно учитывая, что именно рецепция немецкой мысли служила всегда действительному развитию России. А вот рецепция английской мысли, замаскированной в XIX веке под французскую, а в XXI веке под американскую, - тормозила. В ХХ веке англосаксы сделали всё, чтобы такого русско-германского союза не возникло. Собственно, ради этого были проведены две мировые войны. Но это уже следующая тема для размышления.
Игорь Березин Место России в глобальной экономике
Наша страна имеет естественные и исторически обусловленные конкурентные преимущества — именно на них должна делаться ставка в стратегии развития.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек.
В.И. Лебедев-Кумач
Думай глобально - действуй локально.
Девиз крупной транснациональной корпорации
К концу первого десятилетия XXI века Россия уверенно вернулась в десятку стран мира с самым большим ВВП. В расчёте по паритету покупательной способности национальной валюты (ППС), по данным Всемирного банка, Россия в 2012 году даже заняла 6-е место, пропустив вперёд только США, Китай, Японию, Индию и Германию (график 1). Если в ближайшие 3-4 года дела у нас будут идти хорошо - сможем обогнать Германию. Если не очень - пропустим вперёд Бразилию. Но сейчас - не об этом. А о том, что даже США со своим 16-триллионным и Китай с 11-триллионным ВВП не производят всего спектра товаров и услуг, а встроились (или выстроили под себя) в международную систему разделения труда и мировую торговлю. Так, США, к примеру, практически не производят обувь, хотя являются одним из крупнейших рынков - потребителей обуви. А вот Китай как раз производит 60% обуви в мире, а потребляет её менее 15% от общемировых 21 млрд пар.