Прекрасно, что наши земледельцы землей и водой пользуются бесплатно. Но иные ретивые хозяйственники так озабочены сегодняшним днем, рекордными урожаями, что вовсе забывают о будущем. За засоленный массив земли нужна персональная ответственность. Столь же опасен для природы сброс дренажных вод прямо в пустыню, где образуются соленые озерца, заболоченные места.
Случаи нарушения экологического равновесия мы рассматриваем на серьезном уровне — этим занимаются республиканское Общество охраны природы ТССР, Комиссия по охране природы при президиуме АН республики, отдел~ охраны природы Института пустынь АН ТССР. Свои предложения и замечания мы передаем директивным организациям.
При строительстве заводов, газопроводов, буровых нарушалась громадная площадь — до пяти километров в радиусе. Бывало вот так — построят что-нибудь, а потом спешат за помощью к ученым: засыпает, заносит, спасите! Сейчас пустыноведы непременно участвуют в разработке проекта и предусматривают защитные мероприятия, контролируют их применение. Мои коллеги выявили основные закономерности развития ветро-песчаного потока, разработали эффективные меры борьбы с ветровой эрозией и заносами. По их рекомендации внедряются различные конструкции защиты из трав, кустарников, нефтяных и полимерных материалов. Это экономит миллионы рублей, позволяет надежно защищать дороги, поселки, поля, каналы, трубопроводы, линии электропередачи.
Только рекомендации по защите каракумской части газопровода Средняя Азия — Центр позволяют ежегодно сберечь 1 миллион 700 тысяч рублей.
Даже с помощью тысячекилометрового Каракумского канала не напоишь огромные пространства пустыни. Основной источник водоснабжения здесь — атмосферные осадки и подземные водоемы. Сейчас конструируются различные водоопреснители: ведь под горбами барханов целые озера горько-соленой воды. В Каракумах работает водопойный пункт для скота, где поднимает влагу на поверхность, опресняет ее солнечная энергия.
Несмотря на скудость осадков, с одного квадратного километра такыра — глинистого поля, ровного, как стадион, — собирают в разные годы от 10 до 30 тысяч кубометров воды. У такыра даже в несколько гектаров можно круглый год держать отару овец в десять тысяч голов. В Институте пустынь разрабатывают новые способы хранения вод. Скажем, поверхностный сток с такыра направляется в подземные естественные емкости, где пресная вода в виде линзы плавает на соленой.
На Небит-Дагской агролесомелиоративной станции без искусственного орошения выращивают саксаул, бахчи и даже виноград. С гектара берут по 20 центнеров столовых арбузов, по 16— дынь, по 5 центнеров винограда, килограмм которого обходится в 10–15 копеек.
Перспективными, как показали опыты, оказались и приоазисные пески. На них всегда смотрели как на бросовые, а только в Туркменистане их около полумиллиона гектаров. С помощью дождевания и удобрения на них получают высокие урожаи кукурузы, сорго, люцерны. Растут там сочные арбузы, сладкие и ароматные дыни, айва, абрикос, яблоня, некоторые сорта винограда, неплохо приживаются карагач, белая акация, клен, тополь, ясень.
И все же основным богатством пустыни мы считаем пастбища, обладающие естественными запасами кормов круглогодичного пользования. Их обогащение приносит значительный экономический эффект.
Опыты наших ученых и их рекомендации по рациональному освоению пустынь могут оказать помощь при освоении других засушливых зон мира. И мы охотно делимся своими находками, когда к нам приезжают коллеги из Азии, Африки и Латинской Америки. На базе Института пустынь уже несколько лет работают постоянно действующие научные курсы по проблемам изучения и освоения пустынь под эгидой ООН.
Мы стараемся помнить, что пустыня — наш друг. Ближайшая задача — не борьба с пустыней, не превращение ее целиком в сад, как порой легкомысленно пишут в газетах, и не сохранение ее в первозданном виде, но разработка научных основ комплексного освоения и рационального использования ее ресурсов. Сотрудничество с природой, знание ее законов и умелое их применение дают более плодотворные результаты, чем борьба с ней.
Иду аллеей парка. На сырых кустах сирени набухшие почки, зеленеет трава, по-весеннему беспокойны вороны, пролетела большая стая овсянок, в сумраке прокрякала утка, копошатся дрозды, деловито расхаживают грачи.
А ведь это Москва, 24 декабря 1982 года. Что происходит? Куда делись «Никольские» морозы, скрип снега под ногами… В самом деле, что случилось с климатом?
Да полно, случилось ли? Ведь в словарях и энциклопедии сказано: климат относительно устойчив, но это не исключает возможности его более или менее существенных колебаний. Так что не будем сетовать на капризы погоды.
Зная все это, метеорологи опираются на многолетние, даже вековые ряды наблюдений. Чуть возникнет что-то необычное, они обращаются к прошлому. Смотрите, пожалуйста, такое уже было, в таком-то году! Нет аналогий в ближайшем прошлом — к их услугам летописи.
Обычные люди, неспециалисты, в летописях не копаются, климатические справочники не листают. Пользуются методом — «было ли на памяти?». А память у людей обычно короткая. Кто похвастает, что твердо помнит, какая погода была пять, десять лет назад? Только что минул слякотный, удивительно теплый, бесснежный декабрь. Покопаемся в памяти. Были такие, если не ошибаюсь, в 1960-м, 1968-м, 1972-м и еще каких-то годах недавнего прошлого. Как-то случился бесснежный декабрь и в 40-е годы. Впрочем, еще Пушкин писал: «…зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе». Вроде даже короткая память рядового наблюдателя подсказывает, что ничего необычного нет. И все-таки… Беспокоиться начали даже метеорологи.
Вспомним их выступления по радио в декабре 1982 года. Сначала в сообщениях звучала все та же уверенность: такое уже было — упоминали даже 1634 год. Потом замелькали сообщения о том, что превышены абсолютные максимумы температуры за сто лет наблюдений, причем сразу на 2–3 градуса (виданное ли дело, под Москвой в середине декабря 6–7 градусов тепла!). Наконец прозвучала фраза: «Природа бьет рекорды!»
Вообще прогнозы погоды — дело нелегкое. На короткие сроки они оправдываются в 85–90 процентах случаев, среднесрочные — уже лишь на 70–75, а долгосрочные — всего на 60–65 процентов. Несмотря на всю мощь современной техники — вычислительной, космической и другой, прогнозы погоды за последние 30 лет не стали точнее. Причина тому — внезапные, совершенно непредсказуемые резкие нарушения в движении атмосферы.
И все же климатические «что-то» не случайны. Закономерность прорывается через хаос непредвиденных событий. Если климатическая система изменяется, то она подобна отклоненному маятнику. Качнувшись, он не быстро приходит в равновесное положение. Раньше аномалии захватывали один сезон или год, но с увеличением размаха климатического маятника они должны переходить в многолетние. Аналогия, казалось бы, весьма легковесна и натянута. Но вот данные американских метеорологов: частота температурных аномалий за последние пять лет самая высокая с 1930-го, а аномалий осадков — с 1915 года. Следовательно, действительно климат меняется. Но как?
Специалисты разделились на три лагеря. Первый — сравнительно малочисленный — утверждает, что климат Земли делается холоднее. Представители противоположного — «потеплен-ческого» (очень многочисленного) лагеря горячо уверяют, что климат Земли теплеет. В журнале «Изменения климата» (издается такой на английском языке) представитель третьего, совсем небольшого лагеря — «стабиль-щиков», считающих, что климат вообще не меняется, — пишет: поскольку существуют около 95 тысяч станций наблюдения за погодой, не представляет труда отыскать среди них такую, где бы в любой день года зарегистрировали погодный рекорд, но из этого не следует, что наш климат меняется.
Причина изменения климата может быть двоякой. Возможно, мы наблюдаем естественные перемены, связанные с циклом солнечной активности.
Был ведь в прошлом «малый ледниковый период» XVI–XVIII веков, чудовищные холода 1800–1819 годов и, наоборот, длительный климатический оптимум средневековья, когда норманны временно заселили Гренландию.