Она не осуждала никого,
Поскольку жизнь как данность принимала.
«Один за всех и все за одного», —
Так дружбы постулат воспринимала.
И хрупкая, она была бойцом.
Гражданский долг как совесть трактовала.
За честь друзей бесстрашно восставала.
Была в поступках и в стихах творцом.
И утонченная, была «Прекрасной дамой»,
Являясь смелым Рыцарем пера.
Она была жива еще вчера.
Непоправимой отзовется драмой
Для всех ценителей поэзии уход
Ее из жизни. Человек культуры
И украшение литературы,
Имела свой к поэзии подход.
Ее с поэзией составился союз
В любовь взаимную преображеньем,
Усиленным цементом брачных уз
И спаянным глубоким уваженьем.
Она в журнал с названием «Метрополь»
Внесла талант и жар своей души.
Попытки новый воссоздать Акрополь
Были восприняты, как миражи,
Людьми, честь для которых просто байки.
Кто из-за страха потерять пайки
Коротким мановением руки
Свободу силился пересадить на «пайки».
Ей по трудам бессмертие досталось
Удел лишь избранных. И крест свой на Земле
Она несла достойно. Нам осталась
Ее поэзия и ручка на столе.
И в перспективе дальней панорамы
Читателей ждет лучшая пора:
Мы сохраним портрет Прекрасной дамы
В доспехах Рыцаря пера.
Перспектива
Неужто катаклизмы на планете
Предвестник всеобъемлющего краха?
Как научиться созерцать без страха
Стихии грозной «пируэты» эти?
Взорвется изнутри вся твердь земная.
Фонтаны магмы вырвутся с надрывом,
Кроваво-гнойным лопнувшим нарывом
Польется лава, землю закрывая.
Прекрасные цветущие долины
Поля, леса и степи, горы, скалы
Покроет пепел. Скроются равнины.
Золой заполнятся глубокие провалы.
И океанов водные просторы
Поднимутся, столбом вздымаясь в небо,
Прибрежные смывая коридоры
И города, как будто их и не было.
А тот, кто чудом не погибнет сразу,
Столкнется с вопиющей перспективой:
Болезнями и тленом, и заразой, —
Оставшихся в живых прерогативой.
Страшна природы буйная стихия.
В сравненье с ней война – простая драка.
Случись такое, не прочту стихи я
Ни Пушкина, ни даже Пастернака.
Ну а пока в окно стучатся грозы,
Пройдусь по саду, наведу порядок.
Сорву редиску с обновленных грядок
И посмотрю, как расцветают розы.
На стыке каждого тысячелетья
Миллениум грозит Армагеддоном.
И на пороге нашего столетья
Пророчески звучат тревожным тоном
Слова астрологов. Они пророчат, зная,
Что календарь летосчисленья майя
Предсказывает вновь парад планет,
Космическое тело на пороге…
Пускай летит по скатертной дороге.
Армагеддона не было и нет!
Дед и баба
Зять за старухой в дом прислал такси.
Малыш кричал, с ним не справлялась дочь.
«Ты поезжай», – сказал старик. «Проси,
Пусть к нам приедут, коль самим невмочь».
За дедом последить мог взрослый внук.
Не оставлять же деда одного.
Уход за ним не требовал наук —
Покушать дать и больше ничего,
Поговорить о жизни, о любви.
Дед политических ни с кем не вел бесед.
Приятель деда, грамотный сосед,
Сам заходил – зови ли, не зови.
Обед был приготовлен на три дня.
Старуха вкусные всегда варила щи.
Бывало, от нагрузок хоть трещи,
Но ей на всех хватило бы огня,
Да только зренье начало слабеть.
Забот, обязанностей – через край.
Да дед сдавал, частенько стал болеть.
Что делать? Хоть ложись да помирай.
Но это к слову. А в делах она
Старалась все успеть на всю семью.
Вела хозяйство, в сущности, одна,
Следя за всеми взрослыми семью.
Отдельно жили дети. Много раз
В командировках длительных был сын.
Невестка на работе. Внук один
Из института заезжал подчас.
Он деда уважал, ценил, любил.
Дед мог ему толковый дать совет.
Промчался не один десяток лет,
Но дед былые годы не забыл.
Который день старик не мог уснуть.
Точнее, он не спал аж третью ночь.
Болело сердце, и сжимало грудь.
Как ни старался врач, не мог помочь.
Вот, наконец, в дом бабушка вошла.
На взгляд прикинула всю очередность дел.
И первым делом к деду подошла.
На нем белье сменила. Он поел.
Сказал: «Спасибо» и порозовел.
Из глаз скатилась тихая слеза.
И он, закрыв усталые глаза,
От радости уснул и… захрапел.
Борис Михин, Москва
Горки
Каникулярные аллеи
светились сказкой в январе,
и снег на радость детворе
был пышным, будто сено летом.
Устав от праздного безделья,
но все еще ленив до лыж,
как расшалившийся малыш
играю словом.
Крепким телом
мамаши с горки разгоняли